Глубина
здесь была морская,нони единойволны на тихой воде; я даже зачерпнули
попробовал на вкус: мне не верилось, что она и правда соленая. Горы по обоим
берегам стояли высоченные,щербатые, голые, в тени облаков -- совсем черные
и угрюмые, на солнце же -- сплошьоплетенные серебристым кружевом ручейков.
Суровый край этот Эпин -- и чем только он так беретза сердце, что вот Алан
без него и жить не может...
Почти ничего примечательного впути не случилось. Тольковскоре после
того, как мыотчалили, ссевернойстороны, возле самойводы вспыхнуло на
солнцеалоедвижущееся пятнышко. Поцвету онобыло совсем как солдатские
мундиры; и вдобавок на нем тои дело вспыхивалиискоркии молнии,словно
лучи высекали их, попадая на гладкую сталь.
Я спросил у своего лодочника, что бы этомогло быть;и он сказал, что
скореевсегоэтокрасныемундирышагаютвЭпиниз ФортаВильямдля
устрашенияобездоленныхарендаторов.Да,тягостномнепоказалосьэто
зрелище; незнаю, оттого ли, что я думал об Алане,или некоепредчувствие
шевельнулось в моей груди, но я, хоть всего второйраз видел солдаткороля
Георга, смотрел на них недобрыми глазами.
Наконецмыподошли так близкоккосевозле устья Лох-Линме,что я
запросилсянаберег. Мойлодочник, малыйдобросовестный, памятуя о своем
обещании законоучителю,порывался доставитьменяв Баллахулиш;нотак я
очутился быдальшеот своей тайной цели,а потому уперся и в конце концов
сошел все-такив родимомкраю Алана, Эпине, у подножия Леттерморской (или,
иначе, Леттерворской, я слыхал и так и эдак) чащи.
Лес был березовый ирос на крутом скалистом склонегоры, нависшей над
заливом. Склонизобиловал проплешинами и лощинками, заросшими папоротником;
асквозьчащобу с севера на юг бежала вьючная тропа, и на краешке ее,где
билключ,япримостился,чтобыперекуситьовсяной лепешкой,гостинцем
мистера Хендерленда, а заодно обдумать свое положение.
Тучикомаровжалили меня напропалую, нокудасильнейдонимали меня
тревоги.Что делать? Зачем мнесвязываться с Аланом, человеком вне закона,
несегодня-завтраубийцей; неразумней либудетподаться прямокюгу,
восвояси, на собственный страх ириск, а то хорош я будувглазах мистера
Кемпбелла или того же мистера Хендерленда, случись им когда-нибудь узнатьо
моем своеволии, котороеиначекак блажью не назовешь --такие-то сомнения
осаждали меня больше, чем когда-либо.
Покая сидел и раздумывал, сквозь чащу стали доноситься людские голоса
и конский топот, а вскорости из-за поворота показались четыре путника. Тропа
вэтом месте была до того сыпучая иузенькая, чтоони шлигуськом,ведя
конейвповоду.Первымшелрыжекудрыйвеликанслицомвластными
разгоряченным; шляпу он нес в руке иобмахивался ею, тяжело переводя дух от
жары.За ним,как ябезошибочноопределил по черномустрогому одеянию и
беломупарику,шествовалстряпчий.
Третьим оказалсяслугавливреес
клетчатой выпушкой, а это означало, что господин егопроисходит изгорской
фамилии и либо не считается с законом, либо в большой чести у власть имущих,
потомучто носитьшотландскуюклетку воспрещалось указом.Будьяболее
сведущ в тонкостях подобного рода, я распознал бы на выпушке цвета Аргайлов,
иначе говоря, Кемпбеллов.К седлуегоконя была притороченавнушительных
размеров переметная сума, а на седельной луке -- так заведено было у местных
любителей путешествовать судобствами--болталась сеткаслимонами для
приготовления пунша.
Что дочетвертого,который замыкал процессию,я таких, какон,уже
видывал прежде и вмиг угадал в нем судебного исполнителя.
Едвазаметив,как приближаются этилюди,я решил (а почему и сам не
знаю) не обрывать нить своих приключений; и когда первый поравнялся со мной,
я встал из папоротника и спросил, как пройти в Охарн.
Оностановилсяивзглянулнаменяс каким-то особенным,какмне
почудилось, выражением; потом обернулся к стряпчему.
--Манго,-- сказал он,-- чем недурноепредвещание,почище двух
встречных пиратов! Как вампонравится: я направляюсьв Дюрор по известному
вамделу, а тутиз папоротников, извольте видеть, является отрокв нежных
годах и вопрошает, не держу ли я путь на Охарн.
-- Это неподходящий повод для шуток, Гленур, -- отозвался его спутник.
Оба уже подошли совсем близко иразглядывали меня; другие двое меж тем
остановились немного поодаль.
-- И чегож тебе надобно в Охарне?-- спросил КолинРойКемпбелл из
Гленура, по прозванию Рыжая Лиса, ибо его-то я и остановил на дороге.
-- Того, кто там живет, -- ответил я.
-- Сталобыть, ДжемсаГлена,-- раздумчивомолвилГленуриснова
обратился к стряпчему: -- Видно, людишек своих собирает?
-- Как бы то ни было, -- заявил тот, -- нам лучше переждать здесь, пока
не подоспеют солдаты.
-- Может быть, выиз-за меня всполошились, -- сказал я, -- так я не из
его людишек и не из ваших, а просто честныйподданный короля Георга, никому
ничем не обязан и никого, не страшусь.
-- А что, неплохо сказано, --одобрил управляющий. -- Толькоосмелюсь
спросить, что поделываетчестный подданный в такойдали отродных краев и
для чего ему вздумалось разыскиватьАрдшилова братца?Тут,былобытебе
известно,власть моя. Яна здешних землях королевскийуправляющий,аза
спиной у меня два десятка солдат.
-- Наслышан! -- запальчиво сказал я. -- По всей округе слух идет, какой
у вас крутой норов.
Он все глядел на меня, словно бы в нерешимости.
-- Что же, -- промолвил он наконец,-- на язык ты востер, да я не враг
прямому слову.Кабы ты у меня влюбой другой день спросилдорогукдому
Джемса Стюарта, я б тебе показал без обмана, еще и доброго пути пожелалбы.
Но сегодня... Что скажете, Манго? -- И он вновь оглянулся на стряпчего.