Выманить у меня деньги,когда я лежал почти вбеспамятстве, само
посебенемногимлучше воровства; да еще,изволитевидеть,бредет себе
рядышком, гол как сокол,и без зазрения совести метит поживитьсяденьгами,
которые мне,поегомилости,пришлось выклянчить.Понятноедело,я не
отказывался с ним поделиться, да только зло брало, что онпринимал этокак
должное.
Вот вокруг чего вертелисьвсе мои мысли,но заикнуться орасставании
ильденьгах означалобы проявить чернуюнеблагодарность.Потому,избрав
меньшееиз двухзол,я молчалкак рыба, даже глаз не поднимална своего
спутника, разве что косился исподтишка.
В конце концовнатомберегуЛох-Эрихтаподорогисквозьровные
камышовые плавни, где идти было ненужно, Алан не выдержал и шагнул ко мне.
--Дэвид,--сказалон, --не дело друзьямтаксебявести из-за
маленькойнеприятности. Я долженсознаться, что раскаиваюсь,ну и делос
концом. А теперь, если у тебя что накопилось на душе, лучше выкладывай.
-- У меня? -- процедил я. -- Ровным счетом ничего.
Он как будто погрустнел, что я и отметил с подленьким злорадством.
-- Погоди, --сказал он дрогнувшимголосом, -- ведь я же говорю,что
виноват.
--Еще быневиноваты, --хладнокровно отозвался я. -- Надеюсь,вы
отдадите мне должное, что я вас ни разу не попрекнул.
-- Ни разу, -- сказал Алан. -- Ты хуже сделал, и сам это знаешь.Может
быть, разойдемся врозь?Тыкак-топомянулобэтом.Можетбыть,снова
скажешь? Отсюда, Дэвид, и вправо и влево гор и вереска хватит на обоих; а я,
откровенно говоря, не люблю набиваться, когда не нужен.
Меняточноножомрезануло,какбудтоАланразгадалмоетайное
вероломство.
-- Алан Брек!--выкрикнул яиразразился негодующей речью: --Как
могли вы подумать, что яот вас отвернусь втяжелый час? Вы не смеетемне
бросать такие слова.Все мое поведение их опровергает. Правильно,ятогда
уснул напустоши; такведьэтоя отусталости, инечестномнезато
пенять...
-- А я и не думал, -- сказал Алан.
-- ...но если не считать того случая, -- продолжаля,-- что такого я
сделал, чтобымне как последней собаке приписывать такие низости? Я никогда
ещенеподводилдруга и с вас начинатьнесобираюсь.Мыслишком много
пережили вместе; вы, может, и забудете это, я -- никогда.
-- Я тебе односкажу, Дэвид, --оченьспокойно проговорилАлан.--
Жизнью я тебе давно обязан, а теперь тывыручил мои деньги.Так постарайся
же, не отягчай мне и без того тяжкое бремя.
Кого бы не тронули эти слова; они и меня задели, да не так, как надо. Я
понимал,что веду себя прескверно, и злился уже не только на Алана, но и на
себя заодно, а оттого сильней ожесточался.
-- Вы меня просили говорить, -- сказал я.
Я
понимал,что веду себя прескверно, и злился уже не только на Алана, но и на
себя заодно, а оттого сильней ожесточался.
-- Вы меня просили говорить, -- сказал я. -- Что ж, ладно, скажу. Вы --
самисогласились, чтооказалимнеплохуюуслугу, мнепришлось стерпеть
унижение -- я вас ни словом не упрекнул, даже речи незаводил об этом, пока
вы первый не начали. А теперь вам не нравится, почему я не пляшу от радости,
что меняунизили! -- кричаля. -- Атам, глядишь, потребуете, чтобы я еще
вам вноги бухнулсяда благодарил! Вы бы одругихпобольше думали,Алан
Брек! Если б вычаще вспоминали одругих,то, может, меньше говорили бы о
себе, и когда друг из приязни к вашей особе без звука глотает обиду, сказали
бы спасибои не касались этого,а вы нанего жеополчаетесь.Выж сами
признали, что все получилось по вашей вине, так и не вам бы напрашиваться на
ссору.
-- Хорошо, -- сказал Алан, -- ни слова больше.
И вновь воцарилосьмолчание; дошли до тайника, поужинали, легли спать,
и все без единого слова.
Надругойденьвсумеркахнашпровожатыйпереправилнасчерез
Лох-Раннох и объяснил,какой дорогой,на его взгляд, нам лучше пробираться
дальше. Он предлагал намсразууйти высоков горы, сделать большой круг в
обход трех долин-- Глен-Лайона, Глен-Локея,Глен-Докарта имимо Киппена,
вдольистоков Форта, спуститьсянаравнину.Алан слушалнеодобрительно;
такой путь вывел бы нас к землям его кровных врагов, гленоркских Кемпбеллов.
Он возразил, что если повернуть на восток, мы почти сразу выходим к атолским
Стюартам, людям одного с ним имени и рода, хоть и подчиненным другому вождю;
к тому же так нам гораздо ближе и легче дойти до цели. Однако наш провожатый
-- а онбыл,кстати сказать, первый среди лазутчиков Клуни -- на любой его
доводприводилсвой,более основательный, называл число солдатвкаждой
округе и в заключение (насколькоя сумел разобрать) объяснил, что нам нигде
не будет безопасней, чем на земле Кемпбеллов.
Алан в конце концов сдался, но скрепя сердце.
--ТоскливейкраянесыскатьвШотландии,--проворчалон.--
Ничегошеньки нету, один лишь вереск, да воронье, даКемпбеллы. Впрочем, вы,
я вижу, человек понимающий, так что будь по-вашему!
Сказано-- сделано;мы двинулись дальшеэтимпутем.Почти три ночи
напролет блуждали мы по неприютным горам, среди источников,где зарождаются
строптивые реки;частонасокутывалитуманы,непрестанносекливетры,
поливалидожди, и не обласкал ни единый проблеск солнца. Днем мы отсыпались
визмокшемвереске, ночами без конца карабкались понеприступным склонам,
продирались сквозьнагромождения каменныхглыб.Мы то и делосбивались с
пути;нередкопопадалив такойплотныйтуман, чтобыливынуждены,не
двигаясьс места,пережидать,покаонпоредеет.Окостре идумать не
приходилось. Вся еда нашабыла драммак даломотьхолодного мяса,которым
снабдили нас в Клети, что же до питья, видит бог, воды кругом хватало.