Макларен усиленно потчевал их бараниной и "женушкиным
сбитнем", напоминая, что его хозяйка родом из Атола и славится как первая по
всейокруге мастерица готовитьэто питье. Робин, однако, отвергугощение,
потому что сбитень тяжелит дыхание.
-- Я вас просил бы,сэр, заметить себе, -- сказал Алан, --что у меня
вот уже часов десять маковой росинки не былово рту,а это тяжелит дыхание
почище любого сбитня во всей Шотландии.
-- Я для себя нежелаю выгодныхусловий,мистер Стюарт,-- возразил
Робин. -- Ешьте, пейте; я последую вашему примеру.
Каждый съел поломтюокорока и осушилстаканчиксбитняза здоровье
миссис Макларен; затем, после бесчисленныхрасшаркивании друг перед другом,
Робин взял волынку и очень лихо наиграл какой-то мотивчик.
-- Хм,умеете,-- сказалАлани, взяв усоперникаволынку, сыграл
сначала тот же мотиви на тот же лихой лад, апотом углубился ввариации,
украшая каждую настоящим каскадом излюбленных волынщиками трелей.
Игра Робина мне понравилась, от Алановой я пришел в восторг.
--Не так уж дурно, мистер Стюарт, --заметилсоперник. --Однако в
трелях вы обнаружили скудость замысла.
-- Я? -- вскричал Алан,и лицо его налилось кровью. -- Язаявляю, что
это ложь.
--Стало быть,как волынщик вы признаете себя побежденным, --сказал
Робин, -- коль вам не терпится сменить волынку на шпагу?
--Разумно сказано,мистер Макгрегор, -- ответил Алан. -- А потому на
время (он многозначительно помедлил) я свое обвинение беру обратно. Я взываю
к Дункану, пусть он нас рассудит.
-- Полноте,ник кому вам не надо взывать, -- сказалРобин. -- Лучше
вас самогониодин Макларен в Бэлкиддере не рассудит,ибоесли принять в
расчет, чтовы Стюарт,выочень сносный волынщик,иэто святаяправда.
Подайте-ка мне волынку.
Алан так исделал; и тогдаРобин принялся повторять однуза другой и
исправлятьАлановывариации,которые,каквыяснилось,ондосконально
запомнил.
-- Да, вы знаете в музыке толк, -- сердито буркнул Алан.
-- Ну,а теперь, мистер Стюарт,судите сами, -- сказалРобин;ион
заигралвариациисначала,такискусносплетаяихвоедино,стаким
разнообразиемитакоюдушой,такимдерзостнымполетомвоображенияи
легкостью трелей, что я только поражался, внимая ему.
Алан сидел темнее тучи, лицо его пылало, он грыз себе пальцы и вид имел
такой, словно получил тяжкое оскорбление.
-- Хватит! -- вскричал он. -- Дуть в дуду вы мастак-- ибудет с вас!
-- И хотел было подняться на ноги.
Но Робин только поднял руку, требуя тишины, и вот полились медлительные
звуки шотландского наигрыша. Он былпленителен сам по себеи проникновенно
исполнен; но это еще не все: то оказался исконный напев эпинских Стюартов, и
не быломилей его сердцу Алана.Едва раздались первые звуки, как другмой
переменилсяв лице;когдамузыкаполиласьбыстрее, емууже,видно, не
сиделось на месте; и задолго до того, как волынщик кончил играть,последние
следыобиды изгладилисьна лицеАлана, ион уже ни о чем не думал, кроме
музыки.
Едва раздались первые звуки, как другмой
переменилсяв лице;когдамузыкаполиласьбыстрее, емууже,видно, не
сиделось на месте; и задолго до того, как волынщик кончил играть,последние
следыобиды изгладилисьна лицеАлана, ион уже ни о чем не думал, кроме
музыки.
--Робин Ойг,--сказалон,когда тотдоигралдоконца,--вы
замечательный волынщик. Я недостоин играть под однимнебом с вами.Разрази
менягром,да водной нитке вашего пледа большеискусства, чем у меня во
всей башке! И хоть я всеж подозреваю, что хладная сталь решила бы наш спор
иначе,заранеевампризнаюсь--это бы непосовестибыло!Рукане
поднимется искромсать человека, который так играет на волынке!
На томпротивники помирились; всю ночьнапролет лился рекой сбитень и
из рук в руки переходили волынки; заря разгорелась в полную силу, хмель всем
троимзадурманилголовы,преждечемРобинсталподумывать,чтопора
снаряжаться в дорогу.
ГЛАВА XXVI. НА СВОБОДУ. МЫ ПЕРЕПРАВЛЯЕМСЯ ЧЕРЕЗ ФОРТ
Хотя, как сказано, я не проболели месяца, все же, когда мне объявили,
что ядостаточноокреп длядороги,августбылужевполном разгаре и
чудесная теплая погода сулила, по всемпризнакам, ранний и обильный урожай.
Денегунас оставалось вобрез,и теперьнашаперваянадобностьбыла
поспешать; ведьесли нам в самом скором времени не попасть к Ранкилеруили
случись,чтомы придем,аонничем мненепоможет, мыбылиобречены
голодать.Ктомуже,поАлановымрасчетам,первыйпылунаших
преследователей, несомненно,прошел; и берега Форта, и даже Стерлинг-бридж,
главный мост на реке, охраняются кое-как.
-- В военных делах, -- говорилАлан, -- основное правило идти там, где
тебя меньше всего ждут. Наша печаль -- Форт, знаешь пословицу: "Дикому горцу
дальше Форта путь заказан".Теперь, ежели б мы вздумали сунуться в обход по
истокам исойтина равнинууКиппенаилиБэлфрона, они толькотогои
дожидаются,чтобынассцапать. А вот если двинутьсянапролом,прямопо
старомудоброму Стерлинг-бриджу,шпагой своей ручаюсь,намдадутпройти
свободно.
Итак, вночьнадвадцать первоеавгустамыдобрались в Стратирк
здешнемуМакларену,родичу Дункана,и вего доме проспаливесь день,а
ввечерувыступилив путьиснова без особоготруда шлидоутра.День
двадцать второго мы пережидали ввересковыхзарослях на Юм-Варском склоне,
гденеподалекупаслосьоленьестадо;десятьчасовснаподласковым
живительным солнцемнасухойгорячей земле--ятакогоблаженстване
припомню!Ночьювышлик речке Аллан-Уотери двинулись вниз по течению; а
взойдянагребеньхолмистойгряды, увиделипод собою все Стерлинговское
поречье, плоское, словноблин, посрединенахолме --город изамоки в
лунном сиянии крутые извивы Форта
-- Ну-с,--молвил Алан, -- не знаю, любопытно ли это тебе, но ты уже
насвоей роднойземле -- границу горного края мы перешли впервый же час;
теперь бытолько перебратьсячерезэтувертлявую речку, иможно бросать
шляпы в воздух.