Совсем стемнело, когдапред намипоказалсязамок Шос. Нетакдавно
пробило десять; было безлунно и тепло, мягкий юго-западныйветерок шуршал в
листве, заглушая звукнаших шагов;мы подошли ближе, но ни проблеска света
не быловиднони в одной части замка. Вероятно, дядя уж лег в постель, что
длянас оказалосьбыкак нельзялучше.Не доходяшагов пятидесяти,мы
напоследокшепотом посовещались,апосле с Торренсом и стряпчимнеслышно
подкрались вплотнуюк замку испрятались за углом, и едва мы укрылись, как
Алан, не таясь, прошествовал к дверям и громко постучал.
ГЛАВА XXIX. Я ВСТУПАЮ В СВОИ ВЛАДЕНИЯ
ДовольнодолгоАланбарабанилподверивпустую,и стук еголишь
отдавался эхом в замке и разносился окрест. Но вот тихонько скрипнул оконный
шпингалет, и японял, что дядязанял свой наблюдательный пост. При скудном
свете он мог разглядеть только Алана, черной тенью стоящегонапороге, три
свидетеля были недосягаемы для его взора; казалось бы,чеготутопасаться
честномучеловекув собственном доме?Межтемонпервыеминуты изучал
ночного гостя в молчании, а когда заговорил, то нетвердым голосом, как будто
чуя подвох.
-- Кто там? -- проговорил он. -- Добрые люди по ночамне шатаются, а с
ночнымиптицамиуменя разговор короткий.Чего надо?А не тоу меняи
мушкетон имеется.
-- Этоне выли, мистер Бэлфур? --отозвался Алан, отступаяназад и
вглядываясьвтемноеокно.--Поосторожнеетамсмушкетоном,штука
ненадежная, не ровен час, выстрелит.
-- Чего надо-то? И кто вы сами будете? -- со злобой проскрипел дядя.
--Имя свое мне нетособойохоты горланить на всюокругу, -- сказал
Алан, -- а вот чтомне здесь надобно, этодело другого рода, и скорейвас
затрагивает, нежелименя. Коли угодно, извольте,переложуна музыку и вам
спою.
-- Какое там еще дело? -- спросил дядя.
-- Дэвид, -- молвил Алан.
-- Что? Что такое? -- совсем другим голосом спросил дядя.
-- Ну как, полным именем называть, что ли? -- сказал Алан.
Наступило молчание.
-- Пожалуй, впущу-ка я вас в дом, -- неуверенно проговорил дядя.
-- Ещебы не впустить, -- сказал Алан. --Только вопрос, пойду лия.
Вотчто явам скажу: лучше потолкуем мы с вами об этом деле прямо тут,на
пороге-- причемлибо так,либо никак, понятно? У меня, знаете, упрямства
будет не меньше вашего, а родовитости гораздо поболе.
Такойповоротсобытийобескуражил Эбенезера; какое-то время он молча
осваивался, потом сказал:
-- Ну, что поделаешь, раз надо, так надо, -- и затворил окно.
Однако жепрошел немалый срок, покуда онспустился с лестницы,и еще
больший-- пока отомкнул все замки, коря себя (я полагаю) и терзаясь новыми
приступамистраха накаждойступеньке, перед каждымзасовом и крюком.
Но
наконецпослышалсяскриппетель:каквидно,дядясовсяческими
предосторожностямипротиснулсязапороги(видя,чтоАланотошелна
несколько шагов) уселся на верхней ступеньке с мушкетоном наготове.
--Вы берегитесь, -- сказал он, -- мушкетон заряжен, шаг сделаете -- и
считайте, что вы покойник.
-- Ух ты! -- отозвался Алан. -- До чего любезно сказано.
--А что, -- сказал дядя, -- обстоятельства настораживают, стало быть,
мнеислед держаться настороже. Ну,значит, уговорились --теперь можете
выкладывать, с чем пришли.
-- Что ж, -- начал Алан, -- вы, как человек догадливый, верно, смекнули
уже, что я родом из горного края. Имя мое к делу не относится, скажу только,
что моя родная земля нестоль далеко от островаМалл, о котором вы, думаю,
слыхали. Случилось так,что в местах этих разбилось судно, а на другой день
одинмой родич собиралпо отмелям обломки на топливо да вдруг и натолкнись
на юнца,утопленника,стало быть.Ну,откачалон малого; потомкликнул
других,и упрятали они того юнца в развалиныстарого замка, где и сидит он
поею пору,а содержать егомоим родным обременительно. Родняу меня--
народ вольный, закон блюдет не такстрого,как кое-кто; проведали они, что
юнецизпорядочной семьиивам, мистер Бэлфур,родной племянник,даи
попросили, чтоб як вам заглянул и столковался на сей счет. Могу вассразу
упредить,что если мы непридемксогласию, едвали вы когда ещес ним
свидитесь. Потомучтородичимои, -- просто прибавил Алан,--достатком
похвалиться не могут.
Дядя прочистил горло.
--Печальневелика, --сказалон.--Онивсегда-томалыйбыл
никчемный, так чего ради мне его вызволять?
-- Ага, вижу я, куда вы гнете, -- сказал Алан. -- Прикидываетесь, будто
вам дела нет, чтобы сбавить выкуп.
-- Ничутьнебывало,--сказалдядя, -- эточистая правда. Судьба
малого меня ничутьне трогает, никаких выкупов яплатить не собираюсь, так
что по мне хоть на мыло его пускайте.
-- Черт побери, сэр, родная кровь -- не шутка! -- вскричал Алан. -- Как
можно отринуть братнина сына, ведь это стыд и позор! А коли вы и решитесь на
это, не очень-то,я полагаю,васбудут жаловать-- в здешних краях, если
прознают.
--Меняи такнеоченьжалуют, -- сказал Эбенезер. -- Даи потом,
откуда людям дознаться?Конечно уж, не отменяи неот вас илиот ваших
родичей. Так что пустой это разговор, мил человек.
-- Тогда, значит, сам Дэвид расскажет, -- сказал Алан.
-- Это как же? -- встревожился дядя.
--Авоттак, -- сказалАлан.-- Мои родичи, понятно,племянничка
вашего продержат лишь до тех пор, пока есть надежда за него выручить деньги,
аколь такой надежды нет, я больше чем уверен, егоотпустят навсе четыре
стороны, и пропади он пропадом!
--Нет, эдактожени к чему,--сказал дядя.