-- Меня это не особо
устроит.
-- Так я и знал, -- сказал Алан.
-- Это отчего же? -- спросил Эбенезер.
-- Ну как же,мистер Бэлфур, -- отвечал Алан. --Повсему,чтомне
довелосьслыхать,тутделомоглоповернуться двояко:либовы дорожите
Дэвидом и согласитесь уплатить,чтобы он --к вам вернулся, либо поочень
веским причинам его присутствие вам нежелательно, и вы уплатите, чтоб мы его
держалиусебя. Похоже,чтопервогоненаблюдается, ну,значит,быть
второму,а дляменя это благая весть-- в моей же мошне прибавится,да и
родные не будут внакладе.
-- Что-то я не уразумею, -- сказал дядя.
-- Правда? -- сказал Алан. -- Ну,поглядите: малый вам тут не надобен;
как бы вы желали с ним распорядиться и сколько за это заплатите?
Дядя не отозвался, только беспокойно поерзал на месте.
-- Таквотчто, сэр!-- вскричал Алан. --Было бывамизвестно, я
дворянин;я ношу королевское имя; я не бродячий торговец какой-нибудь, чтоб
обиватьу вас пороги. Иль вы дадите мнеучтивый ответ, причем сей жечас,
или, клянусь скалами Гленко, я все кишки" из вас выпущу.
--Эй, уважаемый, полегче!--возопилдядя,с трудом поднимаясь на
ноги. -- Какая муха вас укусила? Я же простой человек, а не учительтанцев,
ия,ей-ей, стараюсьсоблюдать учтивость.Этовы такую дичь порете, что
стыдно слушать. Кишки выпустит, ишь ты, какой скорый! -- огрызнулся дядя. --
А как насчет моего мушкетона?
-- Что значит порох в ваших дряхлых руках против блестящей стали в руке
Алана? -- отвечал мой друг. -- То же, что сонная улитка противу быстрокрылой
ласточки. Вам не успеть курок нашарить своим неуклюжим пальцем, как рукоятка
моей шпаги затрепещет на вашей груди.
-- Э, уважаемый, да кто жеспорит?--сказал дядя. -- Извольте, будь
по-вашему,я вам ни в чем не поперечу.Толькоскажите, что вам надобно, и
увидите, мы с вами мигом поладим.
-- Я, сэр, хочу лишь одного, -- сказал Алан, -- чтобы со мною не юлили.
Ну, словом, коротко и ясно: убить вам мальчишку или держать под замком?
-- Ах ты, грехи какие! -- всполошился Эбенезер. -- Ах, грехи! И как это
язык поворотится!
-- Убить или оставить в живых? -- повторил Алан.
--В живыхоставите,в живых! --причиталдядюшка.--Иникаких
кровопролитий, сделайте милость.
--Что ж,это какугодно,-- сказал Алан. --Только такобойдется
дороже.
--Дороже?--закричалЭбенезер.--Неужтовынепогнушаетесь
осквернить руки преступлением?
--Ха! -- бросил Алан. -- Всеедино, тои другоепреступление. Зато
убить было бы проще, быстрее и верней. А содержать малого -- дело хлопотное,
мороки не оберешься.
-- Явсе же предпочту, чтоб он осталсяжив, -- сказал Эбенезер.-- Я
никогдак нечистым деламнебылпричастен, идлятого, чтобы потрафить
дикому горцу, начинать не собираюсь.
А содержать малого -- дело хлопотное,
мороки не оберешься.
-- Явсе же предпочту, чтоб он осталсяжив, -- сказал Эбенезер.-- Я
никогдак нечистым деламнебылпричастен, идлятого, чтобы потрафить
дикому горцу, начинать не собираюсь.
-- Глядите, совестливый какой... -- насмешливо обронил Алан.
--Ячеловек твердых убеждений, -- просто сказал Эбенезер. -- Аесли
мне за то приходится платить, я расплачиваюсь. К тому же, -- прибавил он, --
не забывайте, что юнец -- сын моего родного брата.
-- Хм, ну-ну, -- сказал Алан. -- Тогда потолкуемнасчет цены.Назвать
ее довольнозатруднительно, спервапридетсявыяснить кой-какие незначащие
обстоятельства. Недурно быузнать, кпримеру,сколько выдалив задаток
Хозисону.
-- Хозисону? -- ошеломленно вскричал дядя. -- За что?
-- А чтоб похитил Дэвида, -- сказал Алан.
-- Ложь это, наглая ложь! -- завопил дядя. -- Никто его не похищал. Это
вам бессовестно налгали. Похитил! Да ни в жизнь!
-- Еслиего и непохитили, ненаша свами втом заслуга, -- сказал
Алан. -- И не Хозисона, если верить тому, что он сказал.
--То есть как это?-- вскричал Эбенезер. -- Значит,Хозисон вам все
рассказал?
А тыкакдумал,дубина ты старая! -- закричал Цуан. -- Откуда же еще
мне знать об этом? Мы с Ходаисоном заодно, он со мнойв доле -- теперь сами
видите, естьли вам польза лгать... Да,прямо скажу, почтенный,дурака вы
сваляли, что того морячка так основательно посвятили в своидела. Но отом
поздно горевать: что посеешь, то ипожнешь. Вопрос в другом: сколько вы ему
заплатили?
-- А сам он вам не сказывал? -- спросил дядя.
-- Уж это мое дело, -- ответил Алан.
-- Ну, все едино,-- сказал дядя. -- Что бы он там ниплел, то наглая
ложь,а правда, как перед господом богом,вот она: заплатил я ему двадцать
фунтов. Но скажу начистоту: помимо этого, ему предназначалась выручка, когда
запродаст малого вКаролине,а это был бы куспожирней, но уж не из моего
кармана, понятно?
-- Благодарю вас,мистер Томсон. Этого совершенно довольно,-- молвил
стряпчий, выходя из-за угла. -- Вечер добрый, мистерБэлфур, -- прибавил он
с изысканной любезностью.
-- Добрый вечер, дядя Эбенезер, -- сказал и я.
-- Славная выдалась погодка, мистер Бэлфур, -- прибавил,в свой черед,
Торренс.
Ни слова не сказал мой дядя, ни словечка, а какстоял, так и плюхнулся
наверхнююступенькуивытаращилнанасглаза, точноокаменев.Алан
незаметно вынул у него из рук мушкетон; стряпчийже, взявегопод локоть,
оторвал от порога, повел на кухню (следом вошли и мы) и усадил на стул возле
очага, где еле теплился слабый огонек.
В первыемгновениямы все стояли и гляделина него,торжествуя, что
дело завершилось столь успешно, однакоже и с долей жалости к посрамленному
противнику.
-- Полно, мистер Эбенезер,полно,-- промолвил стряпчий,-- не нужно
отчаиваться, я обещаю, чтомы вам предъявим мягкие условия.