- Постойте, постойте! Черт побери! Как вы спешите! Малютка Валуа всегда вырывает у меня достаточно перьев и без вашей помощи. У малютки Валуа крепкий клювик, помилуйте!
- Но, государь, не могут же Валуа умирать с голоду!
- Вы сами сказали мне, что дали ей сто луидоров!
- Щедрое подаяние!
- Королевское.
- Тогда дайте ей столько же.
- Я от этого воздержусь. Того, что вы дали, вполне достаточно для нас обоих.
- Тогда дайте небольшой пенсион.
- Ни в коем случае! Ничего постоянного! Эти люди немало выклянчат у вас сами - они из семейства грызунов. По правде говоря, я не могу рассказать вам все, что мне известно о малютке Валуа. Ваше доброе сердце попало в западню, дорогая Антуанетта. Прошу прощения у вашего доброго сердца!
Людовик протянул руку королеве - королева, уступая первому побуждению, поднесла ее к губам.
Внезапно она оттолкнула его руку.
- У вас нет доброго чувства ко мне, - сказала она. - Я на вас сердита!
- Это вы сердиты на меня? - сказал король. - Вот так так! Я.., я...
- О да, скажите, что вы на меня не сердитесь, - вы, закрывший передо мной двери Версаля, вы, пришедший в половине седьмого утра в мою прихожую, открывший - мою дверь силой и вошедший ко мне, зло сверкая глазами!
Король засмеялся.
- Я на вас не сержусь, - сказал он.
- Ах, вы на меня не сердитесь? Что ж, отлично!
- Что вы дадите мне, если я докажу вам, что не сердился на вас, даже когда шел сюда?
- Сначала посмотрим, что это за доказательство, о котором вы говорите.
- О, это легче легкого, - отвечал король, - это доказательство у меня в кармане.
Улыбаясь доброй улыбкой, король порылся в кармане с той медлительностью, которая удваивает вожделение. В конце концов он все же вытащил из кармана красную, художественно гофрированную сафьяновую коробочку с позолотой, оттенявшей ее яркость.
- Футляр! - вскричала королева. - Ах, посмотрим, посмотрим!
Король положил футляр на кровать.
Королева взяла его и поднесла поближе к глазам.
Она открыла коробочку и в восторге проговорила:
- Как красиво! Господи, как красиво! Король почувствовал, что его сердце затрепетало от радости.
- Вы находите? - спросил он. Королева не могла ответить: она задыхалась. Она вынула из футляра ожерелье из таких крупных, таких чистых, таких ярко сверкавших и так искусно подобранных брильянтов, что ей показалось, будто она видит, как в ее красивых руках струится, фосфоресцируя, река огня.
- Так вы довольны? - спросил король.
- Я в восхищении, государь. Вы меня осчастливили!
- Правда?
- Ювелир, подобравший эти брильянты и сделавший это ожерелье, - истинный художник!
- Их двое.
- Тогда я держу пари, что это Бемер и Босанж.
- Вы угадали!
- В самом деле, только они могут позволить себе такую затею. Как красиво, государь, как красиво!
Вдруг ее сияющее лицо омрачилось.
Это выражение ее лица так быстро появилось и так быстро исчезло, что король ничего не успел заметить.
Как красиво, государь, как красиво!
Вдруг ее сияющее лицо омрачилось.
Это выражение ее лица так быстро появилось и так быстро исчезло, что король ничего не успел заметить.
- Доставьте мне удовольствие! - сказал он.
- Какое?
- Позвольте, я надену ожерелье вам на шею. Королева остановила его.
- Ведь это очень дорого, правда? - с грустью спросила она.
- Откровенно говоря, да, - со смехом отвечал король, - но я уже сказал: вы заплатили за него больше, чем оно стоит, и только на своем месте - у вас на шее - оно обретет свою настоящую цену.
- Нет, нет, не надо ребячиться, - сказала королева. - Положите ожерелье в футляр, государь.
- Но... - удивленно начал король.
- Ни вы и никто другой, государь, на увидят у меня на шее ожерелье, которое так дорого стоит.
- Вы его не наденете?
- Я отказываюсь носить на шее полтора миллиона, когда сундуки короля пусты, когда король вынужден умерить свою помощь бедным и сказать им: «У меня больше нет денег, да поможет вам Бог!»
- Как? Вы говорите это серьезно?
- Позвольте, государь, господин де Сартин сказал мне однажды, что на полтора миллиона ливров можно купить линейный корабль, а по правде говоря, французскому королю линейный корабль нужнее, чем французской королеве - ожерелье.
- О-о! - вне себя от радости вскричал король с влажными от слез глазами. - Ваш поступок велик! Спасибо, спасибо, спасибо!.. Антуанетта, вы чудная женщина.
- Государь! Я не хочу ожерелья, я хочу кое-чего другого.
- О чем же вы просите?
- О том, чтобы вы позволили мне съездить в Париж еще раз.
- Ну, это легко, а главное - недорого.
- Подождите, подождите!
- А, черт!
- В Париж, на Вандомскую площадь.
- Черт! Черт!
- К господину Месмеру. Король почесал ухо.
- Вот что, - сказал он, - вы отказались от прихоти ценой в миллион шестьсот тысяч ливров - я могу позволить вам эту прихоть. Поезжайте к господину Месмеру, но и я поставлю вам условие.
- Какое?
- Сопровождать вас будет принцесса крови. Королева задумалась.
- Угодно вам, чтобы это была госпожа де Ламбаль? - спросила она.
- Пусть будет госпожа де Ламбаль.
- Спасибо.
- А я, - прибавил король, - немедленно прикажу построить линейный корабль и окрестить его «Ожерелье королевы». Вы будете его крестной матерью, а потом я отправлю его Лаперузу.
Король поцеловал жене руку и, весь сияющий, вышел из ее покоев.
Глава 8
МАЛЫЙ УТРЕННИЙ ВЫХОД КОРОЛЕВЫ
Не успел король выйти, как королева встала и подошла к окну подышать свежим, морозным утренним воздухом.
- Если мы хотим насладиться льдом, - воскликнула королева, проверяя теплоту воздуха, - то я думаю, что нужно спешить!
- В котором же часу будет туалет вашего величества?
- Сей же час. Я слегка перекушу и выйду.
- Королева больше ничего не прикажет?
- Пусть узнают, встала ли мадмуазель де Таверне, я скажут ей, что я желаю ее видеть.