- Так-то оно так, но он погрузится в расчеты, а когда он их кончит, окажется, что он опоздал на полчаса. Что же касается графа Калиостро, то этот вельможа - иностранец и в Париже обосновался совсем недавно. Пожалуй, он очень хорошо знает версальскую жизнь и заставит себя ждать.
- Что ж, - сказал маршал, - вы назвали всех моих гостей, кроме Таверне, причем перечислили их по порядку, подобно Гомеру и моему бедняге Рафте.
Метрдотель поклонился.
- Я не упомянул господина де Таверне, - сказал он, - потому что господин де Таверне - старый друг, который будет придерживаться обычаев вашего дома. По-моему, ваша светлость, сегодня нужно поставить на стол девять приборов.
- Совершенно верно. А где вы подадите нам обед?
- В большой столовой, ваша светлость.
- Но ведь мы там замерзнем!
- Она отапливается уже три дня, ваша светлость, и я довел температуру в ней до восемнадцати градусов.
- Отлично! Но часы бьют половину! Маршал бросил взгляд на каминные часы.
- Сейчас половина пятого.
- Да, ваша светлость, и вот во двор въезжает лошадь: это моя бутылка токайского.
- Хотел бы я, чтобы мне так служили еще двадцать лет, - повернувшись к зеркалу, произнес старый маршал: метрдотель побежал исполнять свои обязанности.
- Двадцать лет! - произнес чей-то смеющийся голос, прервавший герцога на первом же взгляде, который тот бросил на себя в зеркало, - двадцать лет! Дорогой маршал! Я желаю вам прожить эти двадцать лет, но ведь мне тогда будет шестьдесят, герцог, и я буду очень стара!
- Ах, это вы, графиня! - воскликнул маршал. - Вы первая! Боже мой! Вы всегда прекрасны и свежи!
- Скажите лучше, что я замерзла, герцог.
- Проходите, пожалуйста, в будуар.
- Как! Мы с вами останемся наедине, маршал?
- Нет, мы будем втроем, - произнес чей-то хриплый голос.
- Таверне! - вскричал маршал. - Черт бы побрал эту помеху радости! - сказал он графине на ухо.
- Фат! - прошептала г-жа Дю Барри и громко расхохоталась. И все трое прошли в соседнюю комнату.
Глава 2
ЛАПЕРУЗ
В ту же минуту глухой стук колес нескольких экипажей по засыпанной снегом мостовой возвестил маршалу о прибытии гостей, и вскоре, благодаря пунктуальности метрдотеля, девять человек уже занимали места вокруг овального стола в столовой.
Через десять минут гости почувствовали, что в столовой они совершенно одни: в самом деле, немые слуги, подобные теням, неизбежно должны были быть и глухими.
Де Ришелье первым нарушил эту торжественную тишину, продолжавшуюся столько же времени, сколько гости ели суп, и сказал своему соседу справа;
- Граф, вы не пьете?
Граф Гаагский поднес стакан к глазам и посмотрел сквозь него на пламя свечей.
Содержимое стакана искрилось, как жидкий рубин.
- Вы правы, господин маршал, - отвечал он, - спасибо.
Он произнес слово «спасибо» тоном столь благородным и столь ласковым, что наэлектризованные присутствующие поднялись в едином порыве с криком:
- Да здравствует его величество король!
- Совершенно верно, - произнес граф Гаагский, - да здравствует его величество Французский король! Вы согласны со мной, господин де Лапурез?
Лаперуз поднял стакан и смиренно поклонился графу Гаагскому.
- Мы все готовы выпить за здоровье того, о ком вам угодно говорить, - заметила графиня Дю Барри, сидевшая слева от маршала, - но нужно, чтобы ваш тост поддержал и наш старейшина, как сказали бы на заседании Парламента.
- Заявляю, что старейшина здесь, - сказал г-н де Фавра, - это - вино, которое сейчас его сиятельство граф Гаагский наливает в свой стакан.
- Вы правы, господин де Фавра, это стодвадцатилетнее токайское, - отвечал граф. - И этому токайскому принадлежит честь быть выпитым за здоровье короля.
- Одну минуту, господа, - вмешался Калиостро, поднимая свое широкое лицо, необыкновенно умное и волевое. - Я подтверждаю это!
- Вы подтверждаете право токайского на старшинство? - хором подхватили гости.
- Разумеется, - спокойно сказал граф, - ведь я сам запечатывал эту бутылку.
- Вы?
- Да, я, это было в тысяча шестьсот шестьдесят четвертом году, в день победы, которую одержал над турками Монтекукули <Монтекукули, Раймундо (1609 - 1681) - выдающийся австрийский полководец, итальянец по национальности.>.
Громкий раскат хохота встретил эти слова, которые Калиостро произнес с невозмутимой серьезностью.
- На это у вас было целых сто тридцать лет, - заявила г-жа Дю Барри, - я охотно даю вам десять лет лишку, чтобы вы могли налить это чудесное вино в эту пузатую бутылку.
- Ах, вижу, вижу: вы мне не верите, - отвечал он. - О, это роковое неверие, с которым мне пришлось бороться всю жизнь! Филипп Валуа не хотел мне верить, когда я советовал ему открыть некое убежище Эдуарду <В 1333 г. Давид II, король Шотландии, воевавший с Англией за независимость, бежал во Францию. Французский король Филипп VI предоставил ему убежище и стал на сторону Шотландии. Это был один из поводов Столетней войны (1337 - 1453), начавшейся при Филиппе VI и английском короле Эдуарде III, притязавшем на французскую корону в качестве внука французского короля - Филиппа IV.>; Клеопатра не захотела верить мне, когда я сказал ей, что Антоний будет побежден; троянцы не хотели мне верить, когда я говорил им о деревянном коне: «Кассандру осенило вдохновение - слушайте Кассандру!»
- Знаете, граф, если вы будете продолжать в том же духе, - заметил герцог де Ришелье, - вы сведете с ума беднягу Таверне: он так боится смерти, что смотрит на вас испуганно, считая вас бессмертным. Ну, признайтесь откровенно, так это или не так?
- То есть бессмертен ли я?
- Да, бессмертны ли вы.
- Мне об этом ничего не известно, но мне известно то, что я могу утверждать.
- Что же это? - спросил Таверне, самый жадный из всех слушателей графа.
- Что я видел все события и знавал всех людей, о коих я сейчас упоминал.
- По правде говоря, - заметила графиня Дю Барри, - вы обладаете тайной вечной молодости: хотя вам три-четыре тысячи лет, на вид вам едва можно дать сорок.
- Да, я владею тайной вечной молодости.
- Объяснитесь!
- Ничего нет легче. Вы сами пользовались моим средством.
- Как так?
- Вы употребляли мой эликсир.
- Я? Ах, полноте!
- Графиня! Помните ли вы дом на улице Сен-Клод? Помните ли вы, что оказали услугу одному из моих друзей по имени Джузеппе Бальзаме? Помните ли вы, что Джузеппе Бальзаме преподнес вам флакон с эликсиром и посоветовал каждое утро принимать по три капли? Помните ли вы, что следовали этому указанию до последнего года, когда эликсир кончился?
- О, господин Калиостро, вы говорите мне.