Не усомнимся в том ни на минуту - он виновен, ибо он неприятен королеве.
- Господин де Роан мне не неприятен - он оскорбил меня. Но я королева и христианка и, следовательно, вдвойне склонна забывать оскорбления, Королева произнесла эти слова с такой величественной добротой, которая была присуща только ей.
Жанна промолчала.
- Вы больше ничего не скажете?
- Я буду находиться под подозрением у вашего величества, я навлеку на себя вашу немилость, я заслужу порицание вашего величества, если выскажу мнение, которое вас заденет.
- Вы горячо любите господина де Роана, графиня; я больше не стану нападать на него в вашем присутствии. Королева рассмеялась.
- Я предпочитаю ваш гнев вашим насмешкам, - отозвалась Жанна. - Господин кардинал питает к вам чувство столь почтительное, что, я уверена, если бы он увидел, что королева смеется над ним, он бы умер!
- Ого! Значит, он сильно изменился.
- Знаете, ваше величество, - начала свою выразительную, полную огня и увлечения речь Жанна, - то, что сделал господин де Роан, изумительно, это поступок великодушный, поступок, совершенный от всего сердца, это прекрасный поступок; душа, подобная душе вашего величества, не может удержаться от сочувствия всему, что прекрасно и что исполнено глубокого чувства. Признаюсь, узнав от меня о временном безденежье вашего величества, господин де Роан сейчас же воскликнул: «Как! Французская королева отказывается от того, от чего не осмелилась бы отказаться жена откупщика?» Господин де Роан еще не знал, что португальский посол торгуется о цене на эти брильянты. Я рассказала ему и об этом. Его негодование усилилось. «Это уже вопрос не о том, чтобы доставить удовольствие королеве, - заметил он, - это вопрос королевского достоинства». И внезапно покинул меня. Час спустя я узнала, что он купил эти брильянты.
- За полтора миллиона?
- За миллион шестьсот тысяч.
- Ас какой же целью он их купил?
- Чтобы эти брильянты, коль скоро они не могут принадлежать вашему величеству, по крайней мере, не достались другой женщине.
Мария-Антуанетта задумалась, и ее благородное лицо позволяло видеть без единого облачка все, что происходило у нее в душе.
- Господин де Роан вел себя великодушно, - сказала она, - это благородный поступок и деликатная самоотверженность.
Графиня де ла Мотт жадно впитывала в себя ее слова.
- Поблагодарите же господина де Роана, - продолжала королева.
- Непременно, сударыня!
- Вы прибавите, что господин де Роан доказал мне свою дружбу, что от дружбы я принимаю все и что долг платежом красен. Таким образом, я принимаю не дар господина де Роана...
- Но что же в таком случае?
- Его аванс... Господин де Роан пожелал выдать деньги авансом или в кредит, чтобы доставить мне удовольствие. Я возвращу ему долг. Бемер, я думаю, просил заплатить наличными?
- Двести пятьдесят тысяч ливров.
- Это деньги за три месяца из того пенсиона, который назначил мне король. Сегодня утром мне прислали их авансом, я знаю, но, так или иначе, прислали. Откройте, пожалуйста, вон тот ящик. Видите там бумажник?
- Вот он, ваше величество.
- В нем двести пятьдесят тысяч ливров. Пересчитайте! Жанна пересчитала.
- Отдайте их кардиналу. Поблагодарите его. Скажите ему, что я устрою так, чтобы ежемесячно выплачивать ему таким же способом.
- Отдайте их кардиналу. Поблагодарите его. Скажите ему, что я устрою так, чтобы ежемесячно выплачивать ему таким же способом. Проценты будут установлены. Таким образом я получу ожерелье, которое мне так понравилось, и если мне придется ограничить свои расходы, я, по крайней мере, не ограничу расходы короля.
Минуту она собиралась с мыслями.
- И тем самым я выигрываю, - продолжала она, - узнав, что у меня есть деликатный друг, который оказал мне услугу...
Она снова остановилась.
- и.., подруга, которая меня разгадала, - закончила она, протягивая Жанне руку, к которой та устремилась.
Так как она хотела выйти, королева, снова поколебавшись, сказала совсем тихо, словно боялась произнести эти слова:
- Графиня! Уведомите господина де Роана, что он будет в Версале желанным гостем и что я хочу поблагодарить его.
Жанна выскочила из покоев королевы даже не хмельная, а безумная от радости и удовлетворенной гордости.
Она сжимала купюры так, как сжимает ястреб похищенную добычу.
Глава 26
БУМАЖНИК КОРОЛЕВЫ
Кардинал еще не вышел из дому, когда графиня де ла Мотт появилась в самом центре его особняка и его окружения.
Она объявила о своем прибытии более церемонно, чем сделала это у королевы.
- Вы из Версаля? - спросил он.
- Да, ваше высокопреосвященство.
- Ах, графиня, вы говорите это с таким видом...
- Вы хотели, чтобы я увидела королеву?
- Да.
- Я ее видела. Вы хотели, чтобы она позволила мне заговорить о вас, она, которая неоднократно обнаруживала свою к вам неприязнь и неудовольствие при одном вашем имени?
- Вернее, вы были так добры, что заговорили с ней обо мне?
- Это требует объяснений.
- Не говорите мне больше ни слова, графиня, - я вижу какое отвращение питает ко мне ее величество...
- Да нет, не такое уж отвращение!!! Я осмелилась заговорить об ожерелье.
- Вы сказали ей, что я преподнесу ей эти брильянты?
- Она отказалась наотрез...
- Я погиб!
- Отказалась принять их в подарок - это да, но ссуду...
- Ссуду... Вы так тонко повернули это предложение?
- Так тонко, что она его приняла.
- Я, я предоставляю ссуду королеве!.. Графиня, может ли это быть?
- Это больше, чем если бы вы их просто подарили.
- В тысячу раз!
- Я так и думала. Тем не менее ее величество это принимает.
Кардинал поднялся, потом снова сел. Потом опять встал, подошел к Жанне и взял ее за руку.
- Не обманывайте меня, - сказал он. - Подумайте, что одно ваше слово может сделать меня последним из людей.
- Страстями не играют, ваше высокопреосвященство; подавно не играют с тем, что может стать смешным; люди же вашего ранга и ваших достоинств не могут стать смешными.
- Это верно! Но тогда то, что вы мне сказали..
- ..абсолютная истина.
- И у меня с королевой общая тайна?
- Да, тайна.., пагубная тайна.
Кардинал снова подбежал к Жанне и нежно сжал ей руку.