По целым дням попугай грыз семечки и сплевывал шелуху сквозь прутья башенной клетки на ковер. Ему не хватало только гармоники и новых
свистящих калош, чтобы походить на подгулявшего кустаря-одиночку. На окнах висели (в ст. варианте - колыхались) темные коричневые занавеси с
блямбами, и в квартире преобладали темно-коричневые тона. Над пианино висела репродукция картины Беклина "Остров мертвых" <Для работ
швейцарского художника А. Беклина (1827-1901) характерно сочетание натуралистической манеры письма и фантастических сюжетов. Это относится и к
его картине "Остров мертвых" (1880). На рубеже XIX-XX вв. Беклин был весьма популярен в России, но к середине 1920-х годов репродукции его
картин воспринимались интеллектуалами как претенциозная безвкусица.> в раме фантази <Имеется в виду рама округлой формы, обычно с растительным
орнаментом.> темно-зеленого полированного дуба под стеклом. Один угол стекла давно вылетел, и обнаженная часть картины была так отделана мухами,
что совершенно сливалась с рамой. Что творилось в этой части острова мертвых - узнать было уже невозможно.
В спальне, на железной кровати, сидела сама хозяйка и, опираясь локтями на восьмиугольный столик, покрытый нечистой скатертью ришелье <То
есть ажурной скатертью, у которой края вырезов узора обшиты цветной шелковой нитью.>, раскладывала карты. Перед нею сидела вдова Грицацуева в
пушистой шали.
- Должна вас предупредить, девушка, что я за сеанс меньше пятидесяти копеек не беру, - сказала хозяйка.
Вдова, не знавшая преград в стремлении отыскать нового мужа, согласилась платить установленную цену.
- Только вы, пожалуйста, будущее, - жалобно попросила она.
- Вас надо гадать на даму треф, - сообщила хозяйка.
- Я всегда была червонная дама, - возразила вдова.
Хозяйка равнодушно согласилась и начала комбинировать карты. Черновое определение вдовьей судьбы было дано уже через несколько минут. Вдову
ждали большие и мелкие неприятности, на сердце у нее лежал трефовый король, с которым дружила бубновая дама.
Набело гадали по руке. Линии вдовы Грицацуевой были чисты, мощны и безукоризненны. Линия жизни простиралась так далеко, что конец ее заехал
в пульс, и если линия говорила правду, - вдова должна была бы дожить до мировой революции <Так в рукописи. То, что авторы соотносят начало
мировой революции с неопределенно далеким будущим, нельзя в данном случае рассматривать как насмешку над правительственными идеологическими
установками. Наоборот, высмеиваются лишь троцкистские призывы к "перманентной революции", ироническая трактовка которых официально
пропагандировалась. Однако вне тогдашнего политического контекста шутка оказалась рискованной, почему сочетание "до мировой революции" и было
заменено на привычно нейтральное - "до Страшного суда".> (в ст. варианте - Страшного суда). Линии ума и искусства давали право надеяться, что
если вдова бросит торговлю бакалеей, то подарит человечеству непревзойденные шедевры в какой угодно области искусства, науки или
обществоведения. Бугры Венеры у вдовы походили на манчжурские сопки и обнаруживали чудесные запасы любви и нежности.
Все это гадалка объяснила вдове, употребляя слова и термины, принятые в среде графологов, хиромантов и лошадиных барышников.
- Вот спасибо вам, мадамочка, - сказала вдова, - уж я теперь знаю, кто трефовый король. И бубновая дама мне тоже очень известна.
И бубновая дама мне тоже очень известна. А король-
то марьяжный?
- Король? Марьяжный, девушка.
Окрыленная вдова зашагала домой. А гадалка, сбросив карты в ящик, зевнула, показала пасть пятидесятилетней женщины и пошла в кухню. Там она
повозилась с обедом, готовившимся на керосинке "Грец", по-кухарочьи вытерла руки о передник, взяла поколовшееся эмалевое ведро и вышла во двор
за водой. В доме не было водопровода.
Она шла по двору, тяжело передвигаясь на плоских ступнях. Ее полуразвалившийся бюст вяло прыгал в перекрашенной кофточке. На голове рос
веничек седеющих волос. Она была почти старухой, была почти грязна (в ст. варианте - грязновата), смотрела на всех подозрительно и любила
сладкое. Она наваривала себе большие кастрюли компоту и съедала его с серым хлебом, в одиночку. Попугай следил за тем, как она ела, полузакрыв
глаза серым замшевым веком. Она шла по двору, и если бы Ипполит Матвеевич увидел ее сейчас, то никогда не узнал бы Елену Боур, красавицу-
прокуроршу (в ст. варианте - старой своей возлюбленной), о которой секретарь суда когда-то сказал стихами, что она "к поцелуям зовущая, вся
такая воздушная".
У колодца мадам Боур была приветствована соседом, Виктором Михайловичем Полесовым, гениальным слесарем-интеллигентом, который набирал воду
в бидон из-под бензина. У Полесова было лицо оперного дьявола, которого тщательно мазали сажей перед тем, как выпустить на сцену.
Обменявшись приветствиями, соседи заговорили о деле, занимавшем весь Старгород.
- До чего дожились, - иронически сказал Полесов, - вчера весь город обегал, плашек три восьмых дюйма достать не мог. Нету. Нет! А трамвай
собираются пускать!..
Елена Станиславовна, имевшая о плашках в три восьмых дюйма такое же представление, какое имеет о сельском хозяйстве слушательница
хореографических курсов имени Леонардо да Винчи, думающая (в ст. варианте - предполагающая), что творог добывается из вареников, - все же
посочувствовала:
- Какие теперь магазины! Теперь только очереди, а магазинов нет. И названия у этих магазинов самые ужасные. Старгико!..
- Нет, знаете, Елена Станиславовна, это еще что! У них четыре мотора "Всеобщей Электрической Компании" <Имеется в виду продукция
американской фирмы "General Electric".> остались. Ну, эти кое-как пойдут, хотя кузова та-акой хлам!.. Стекла не на резинах. Я сам видел.
Дребезжать это все будет!.. Мрак! А остальные моторы - харьковская работа <Речь идет о продукции электротехнического завода в Харькове.>.
Сплошной Госпромцветмет. Версты не протянут <"Слесарь-интеллигент" намекает на низкое качество советских моторов - настолько, по его мнению,
плохих, что целесообразнее было бы сразу же использовать их не по прямому назначению, а в качестве источников цветных металлов, вторичного
сырья, сбор которого был одной из задач Объединения государственных предприятий по добыче и обработке цветных металлов, сокращенно
именовавшегося трест "Госпромцветмет".>. Я на них смотрел...
Гениальный слесарь раздраженно замолк. Его черное лицо блестело на солнце. Белки глаз были желтоваты. Виктор Михайлович Полесов был не
только гениальным слесарем, но и гениальным лентяем. Среди кустарей с мотором, которыми изобиловал Старгород, он был самым непроворным и
наиболее часто попадавшим впросак. Причиной к этому служила его чрезмерно кипучая натура.