- Это снимают с дерева брата вашего высочества. Он сидит там с полудня.
- И не хочет спускаться?
- Теперь спустится, - за ним пришел шут первой царицы ипообещал,что
сведет его в харчевню, где пьют парасхиты (*41).
- А про сегодняшние маневры здесь уже что-нибудь слыхали?
- В военной коллегии говорили, что штаб был отрезан от корпуса.
- А еще что?..
Чиновник молчал в нерешительности.
- Рассказывай, что слышал.
- Еще говорили, что за это ты приказал отсчитать одному офицеру пятьсот
палок, а проводника повесить.
- Какая ложь!.. - отозвался один из адъютантов наследника.
- Солдаты тоже говорят, что все это, наверно, враки, - ответил чиновник
смелее.
Наследник повернул коня и поехал в нижнюю частьпарка,гденаходился
малыйдворец,вкоторомонжил.Этобыл,всущности,одноэтажный
деревянный павильон. Он имел форму шестигранника огромных размеров с двумя
террасами - верхней и нижней, которые шли вокруг всего здания идержались
на деревянных столбах. Внутри горели светильники, и видно было, чтостены
сделаны из резного дерева, ажурного, каккружево,изащищеныответра
разноцветными тканями. Наплоской,обнесеннойбалюстрадойкровлебыло
разбито несколько шатров.
Наследниквошелвдом,гдеегорадостновстретилиполунагие
прислужники; одни освещали факелами дорогу, другие падали переднимниц.
Здесь он снял запыленную одежду, искупался в каменной ванне инакинулна
себя белую тогу, нечто вродебольшойпростыни,застегнувееушеии
перевязав у талии шнуром. На первомэтажеонселужинать,емуподали
пшеничную лепешку, горсть фиников и кружку легкого пива. Затем он поднялся
на верхнюю террасу и, улегшись на ложе,покрытомльвинойшкурой,велел
прислуге разойтись и прислатькнемунаверхТутмоса,кактолькотот
прибудет.
Около полуночи перед павильоном остановились носилки, из которыхвышел
адъютант наследника, Тутмос.Зеваяотусталости,онтяжелойпоходкой
поднялся на террасу. Наследник тотчас же вскочил с постели.
- Это ты? Ну что? - спросил он.
- Ты еще не спишь? - удивился Тутмос. - Обоги,послестолькихдней
мучительной тряски!.. А я-то надеялся, чтоудастсясоснутьхотябыдо
восхода солнца.
- Как там Сарра?..
- Будет здесь послезавтра или ты у нее в усадьбе, на том берегу Нила.
- Только послезавтра?!
- Только?.. Выспался бы ты лучше, Рамсес. Слишкоммногонакопилосьу
тебя в сердце черной крови. И оттого тебя бросает в жар.
- А что ее отец?..
- Он - человек порядочный и неглупый. Зовут его Гедеон. Когда ясказал
ему, что ты хочешь взять его дочь, он бросился на землю исталрватьна
себе волосы. Я, конечно, выждал, пока окончатсяэтиизлиянияотцовского
горя, поел кое-чего, выпил вина, и мы приступиликпереговорам.Гедеон,
обливаясь слезами, сначала клялся, что предпочел бывидетьсвоюдочьв
могиле, чем чьей-нибудь наложницей.
Гедеон,
обливаясь слезами, сначала клялся, что предпочел бывидетьсвоюдочьв
могиле, чем чьей-нибудь наложницей. Тогда я сказал ему, что он получит под
Мемфисом, на берегу Нила, имение, которое приноситдваталантагодового
дохода и свободно от налогов. Он вознегодовал. Япообещалемуещеодин
талант ежегодно золотом и серебром. Он вздохнул и заметил,чтоегодочь
три года училась в Пи-Баилосе. Я набавил еще талант. Но Гедеон все темже
безутешнымтономсталуверять,чтотеряеточеньхорошуюдолжность
управляющего у господина Сезофриса. Я объяснил, чтоемунезачембросать
эту должность, и прибавил еще десять дойных коров с твоего скотного двора.
Лицо его несколько прояснилось. Он признался мне под глубочайшим секретом,
что на его Сарру обратил уже внимание один оченьважныйгосподин,некто
Хайрес, который носит опахало над мемфисским номархом. Я пообещал емуеще
бычка, небольшую золотую цепь и ценное запястье. Таким образом,заСарру
придется отдать: усадьбу, два таланта наличнымиежегодно,десятькоров,
бычка, цепь и золотое запястье. Это ееотцу,почтенномуГедеону.Аей
самой - что ты пожелаешь.
- Ну, а как вела себя Сарра? - спросил наследник.
- Пока мыдоговаривались,онагулялапосаду,акогдазакончили
переговоры и спрыснули их хорошимеврейскимвином,-знаешь,чтоона
сказала отцу?.. Что если бы он не отдалеетебе,онабросиласьбысо
скалы. А теперь ты можешь спать спокойно, - закончил Тутмос.
- Сомневаюсь, - ответил наследник. Он стоял, опершись на балюстраду,и
глядел в пустынную часть парка. - Знаешь, мыподорогенатолкнулисьна
труп повесившегося крестьянина!..
- О! Это похуже скарабеев! - поморщился Тутмос.
- Бедняга покончил с собою с горя: солдаты засыпали канал,которыйон
десять лет рыл в пустыне.
- Во всяком случае, он уже крепко спит... Пора, пожалуй, и нам...
- Бессовестно поступили с этим человеком, - продолжал наследник. - Надо
найти его детей, выкупить их и дать им участок земли в аренду.
- Но это надо сделать под большим секретом, - заметил Тутмос.-Иначе
все крестьяне начнут вешаться, и нам, их хозяевам, ни одинфиникиянинне
поверит в долг и медного дебена.
- Брось шутки! Если б ты виделлицоэтогокрестьянина,тытожене
заснул бы...
Вдруг снизу, из чащи парка,послышалсяголоснеоченьгромкий,но
отчетливый:
- Да благословит тебя, Рамсес, единый и всемогущийбог,которомунет
имени на языке человека, ни изваяний в священных храмах!
Изумленные юноши перегнулись через перила.
- Кто ты?.. - громко спросил наследник.
- Я - угнетенный египетскийнарод,-медленноиспокойнопроизнес
голос.
Потом все стихло. Ни малейшее движение, нималейшийшорохветвейне
выдали присутствия поблизости человека.
По приказу наследника выбежали прислужники с факелами, спустили собак и
обыскали все кусты. Но никого не нашли.
- Кто бы это мог быть?.