- Посиди здесь, тетушка, - говорила она, подзывая к себе Тафет.-Что
ты там делаешь внизу?..
- Садовник принес фрукты, а из города прислали хлеб, вино и дичь;надо
было принять.
- Посиди тут и поговори со мной, а то мне страшно.
- Глупенькая ты девочка! - отвечала, смеясь, Тафет. - Я тожевпервый
день боялась нос из дому высунуть. Но как только выглянула за ограду - все
прошло. Кого мне здесь бояться, когда все падают передо мной на колени?А
уж перед тобой, наверно, будут становиться на голову!.. Выйди всад,там
хорошо, как в раю. Загляни в поле, где убирают пшеницу... Сядь в расписную
лодку - лодочники сохнут от тоски, хотят посмотреть на тебя и прокатить по
Нилу.
- Я боюсь.
- Чего?
- Сама не понимаю. Пока я занята работой, мне кажется, что я дома, там,
в нашей долине, и вот-вот придет отец... Но чутьтольковетерраспахнет
занавеску ияувижусверхуэтуогромную,беспредельнуюстрану,мне
чудится... знаешь что? - будто меня схватил ястреб и унес к себе в гнездо,
на скалу, откуда мне уже не сойти...
- Ах, если б ты видела, какую ванну прислал царевич, - меднуюванну!..
И какой треножник для костра, горшки, ухваты!.. А сегодня я посадиладвух
наседок, скоро у нас будут цыплятки...
После заката солнца, когда никто не мог ее видеть, Сарра бывала смелее:
она выходила на террасу и смотрела на реку. Когдажевдалипоказывалась
лодка, освещенная факелами, бросавшиминачернуюводуогненно-кровавые
полосы, Сарра прижимала руки к груди, где бедноееесердцетрепыхалось,
как пойманная птичка. Она знала, что это плывет к ней Рамсес,исамане
могла понять, что творится в ее душе: то ли это радость перед свиданиемс
красавцем, которого она встретила в родной долине, то ли страх, чтоснова
увидит великого властелина и повелителя, перед которым она робела.
Однажды, в канун субботы, пришел в усадьбу отец, впервыйразстех
пор, как она поселилась в этом доме. Сарра со слезамибросиласькнему:
сама омыла ему ноги и окропила голову благовониями, покрывая ее поцелуями.
Гедеон был человек пожилой, с суровыми чертами лица. На нем быладлинная,
до щиколоток, рубаха, окаймленнаявнизупестрымшитьем,аповерхнее
желтый кафтан без рукавов, род накидки, ниспадающей на грудь инаспину.
На голове была небольшая шапка, суживавшаяся кверху.
- Ты пришел?.. пришел!.. - восклицала Сарра, снова принимаясьцеловать
его руки, лицо и волосы.
- Я и сам дивлюсь, как это я здесь!-грустноответилГедеон.-Я
пробирался крадучись через сад, как вор; от самого Мемфисамнеказалось,
что все встречные указывают на меня пальцем,акаждыйпроходящийеврей
плюет мне вслед.
- Ведь ты же сам отдал меня наследнику, отец!.. - прошептала Сарра.
- Отдал... А что я мог сделать? Впрочем, мне только так кажется, что на
меня указывают пальцами и плюют. Те из египтян, кто меня знает,кланяются
мне тем ниже, чем они знатнее. За то время, что тыздесь,нашгосподин,
Сезофрис, сказал, чтонадобудетрасширитьмойдом,господинХайрес
подарил мне бочонок великолепного вина, а достойнейший наш номарх присылал
ко мне доверенного слугусправитьсяотвоемздоровьеиспросить,не
соглашусь ли я поступить к нему управляющим.
- А евреи? - спросила Сарра.
- Что евреи? Они знают, что я согласился не подобройволе.Ну...и
каждый не прочь бы, чтоб над нимучинилитакоеженасилие.Пустьнас
рассудит господь бог. Лучше скажи, как ты поживаешь?
- И в раю ей не будет лучше, - вмешалась Тафет. - Целый день носятнам
фрукты, вино, хлеб, мясо,чеготолькодушапожелает.Акакаяунас
ванна!.. Вся из меди. А какая кухонная посуда!..
- Три дня назад, - перебила ее Сарра, - был у меня финикиянин Дагон.Я
не хотела его принять, но он так настаивал...
- Он подарил мне золотое колечко, - опять вмешалась Тафет.
- Он сказал мне, - продолжала Сарра,-чтоарендуетземлюумоего
господина, подарил мне два ножных браслета, серьги с жемчугомишкатулку
благовоний из страны Пун.
- За что он тебе это подарил?
- Ни зачто.Просилтолько,чтобяхорошокнемуотносиласьи
когда-нибудь при случае замолвила за него словечко перед моимгосподином,
сказав, что Дагон - вернейший его слуга.
- У тебя скоробудетполныйсундукбраслетовисерег,-сказал,
улыбаясь, Гедеон. -Эх,-прибавилон,помолчав,-соберипобольше
драгоценностей, и убежим в нашу землю!Здесьнамвсегдабудетгорько.
Горько, когда плохо, а еще горше - когда хорошо.
- А что скажет мой господин? - спросила Сарра печально.
Отец покачал головой.
- Не пройдет и года, кактвойгосподинброситтебя,имногиеему
помогут в этом. Если бы ты была египтянкой, он взял бы тебя к себе вдом.
Но еврейку...
- Бросит? - повторила Сарра, вздохнув.
- Зачем горевать о том,чтобудет;всеврукахбожьих!Япришел
провести с тобой субботу...
- А у меня как раз прекраснаярыба,мясо,лепешкиикошерноевино
(*50), - поспешила вставить Тафет.-Да,кстати,якупилавМемфисе
семисвечник и восковые свечи... У насбудетужинлучше,чемусамого
господина Хайреса.
Гедеон вышел с дочерьюнатеррасу.Когдаониосталисьвдвоем,он
сказал:
- Тафет говорила мне, что ты все сидишьдома.Почему?Надовыходить
хотя бы в сад.
Сарра вздрогнула.
- Я боюсь, - прошептала она.
- Чеготебебоятьсявсвоемсаду?..Ведьтыжездесьхозяйка,
госпожа... большая госпожа...
- Я вышла как-то всадднем,меняувидаликакие-толюдиистали
говорить между собой: "Смотрите, вот еврейканаследникапрестола,из-за
которой запаздывает разлив Нила..."
- Дураки они, - сказал Гедеон, - разве в первый раз Нилзапаздываетс
разливом на целую неделю?.. Ну что ж, выходи пока по вечерам...
- Нет... Нет! - воскликнула Сарра, снова вздрогнув. - Вдругойразя
пошла вечером туда, в оливковую рощу. Вдруг на боковой дорожкепоказались
две женщины, словно тени.