Он
был порывист, как лев, и упрям, как бык, но вместестемобладалясным
умом и глубоким чувством справедливости.
Видя,чтоследствие,котороевеличиновники,недаетникаких
результатов, царевич сам отправился однажды налодкевМемфисивелел
пропустить его в тюрьму.
Тюрьма, выстроенная на холме и окруженная высокой стеной,состоялаиз
большого числа каменных, кирпичных идеревянныхстроений.Ноэтобыли
большей частью либо ворота, либо жилища надсмотрщиков. Узники же ютились в
подземельях, высеченных в известняке.
Войдя во двор тюрьмы,наследникувиделкучкуженщин,обмывавшихи
кормивших какого-то узника. Обнаженный человек, похожий наскелет,сидел
на земле; руки и ноги егобылипродетывчетыреотверстияквадратной
доски, заменявшей кандалы.
- Давно так страдает этот несчастный? - спросил наследник.
- Два месяца, - ответил надсмотрщик.
- И долго еще ему сидеть?
- Месяц.
- В чем же он провинился?
- Оскорбил чиновника, собиравшего налоги.
Царевич отвернулся и увидел другую кучку, состоявшую из женщин и детей.
Среди них был старик.
- Это тоже арестованные?
- Нет, государь. Это семья преступника, приговоренного к удушению.Они
ждут, чтобы получить его тело после исполнения приговора. Вот его ведут на
казнь. - И, обернувшись ккучке,надсмотрщиксказал:-Потерпитееще
немного, любезные, сейчас вам выдадут тело.
- Большое тебе спасибо, дорогой господин, -ответилстарик,вероятно
отец преступника. - Мы вышли из дому вчера вечером, и лен остался у насв
поле, а тут река прибывает!..
Царевич побледнел и остановился.
- Тебе известно, - обратился он к надсмотрщику, - чтомнепринадлежит
право помилования?
- Да, эрпатор, - ответил надсмотрщик с поклоном, апотомприбавил:-
Согласно закону, в память твоего пребываниявэтомместе,сынсолнца,
осужденным за преступления против религии или государства, еслионивели
себя хорошо, должны смягчить наказание. Список этих людей будет повержен к
твоим стопам в течение месяца.
- А тот, кого сейчас должны задушить, неимеетправавоспользоваться
моей милостью?
Надсмотрщик только поклонился и развел руками.
Они тронулись дальше. Прошли несколько дворов. В деревянных клеткахна
голой земле копошились преступники, приговоренные к тюремномузаключению.
В одном из зданий раздавалисьужасныекрики,тамкого-тобили,чтобы
вынудить признание.
- Покажите мне людей, обвиняемых в нападении намойдом,-приказал
потрясенный этим зрелищем наследник.
- Их свыше трехсот человек.
- Отберите наиболее, по вашему мнению,виновныхидопроситевмоем
присутствии. Но так, чтобы они меня не узнали.
Наследника престола проводили в помещение, где вел допросследователь.
Царевич велел ему занять обычное место, а сам сел за колонной.
Вскоре поодиночке стали появляться обвиняемые - исхудалые,сбезумным
взглядом, обросшие волосами.
- Тутмос, - обратился следователь к одному, - расскажи, как вы нападали
на дом достойнейшего наследника.
- Расскажу правду, как на суде Осириса. Это было вечеромвтотдень,
когда Нил начал прибывать. Женамояговоритмне:"Пойдем,старик,на
горку, оттуда скорее увидим сигнал из Мемфиса". Пошли мы на горку,откуда
легче было увидеть сигнал из Мемфиса. Тут подходит кмоейженекакой-то
солдат и говорит: "Пойдем со мной в этот сад, поедим там винограду или еще
чего-нибудь". Ну, моя жена пошла с этим солдатом, а я страшнорассердился
и следил за ними через забор. Бросали они камни в дом наследника или нет -
я не могу сказать, потому что за деревьями, втемноте,ничегоневидно
было.
- Как же ты отпустил жену с солдатом? - спросил следователь.
- А что я мог сделать? Самипосудите,вашамилость.Ведьятолько
простой мужик, а он - воин, солдат его святейшества.
- А жреца ты видел, который говорил с вами?
- Это был не жрец, - убежденно ответил крестьянин. - Это, должнобыть,
был сам бог Хнум (*52), потому что он вышел из ствола смоковницы иголова
у него была, как у барана.
- Ты сам видел, что у него голова, как у барана?
-Прошупрощения,хорошонепомню,самявиделилитаклюди
рассказывали. У меня в голове мутилось, так я беспокоился за жену.
- Ты бросал камни?
- Для чего стал бы я бросать их, повелитель жизни и смерти?Еслибя
попал в жену, не было бы мне покоя целую неделю, а если в солдата - он так
ткнул бы меня в брюхо, что у меня язык вывалился бы наружу. Ведь ятолько
простой мужик, а он - воин бессмертного господина нашего.
Наследник сделал знак из-за колонны. Тутмоса увели, вместонеговвели
Анупу. Это был крестьянин небольшого роста. На спине его видны были свежие
следы палок.
- Скажи-ка, Анупу, - обратился к нему следователь, - как там былодело
с нападением на сад наследника?
- Око солнца, - ответил крестьянин, - сосуд мудрости! Тыоченьхорошо
знаешь, что я не устраивалнападения.Подошелтолькокомнесоседи
говорит: "Пойдем на гору, Анупу, Нил прибывает". А я говорю: "Да прибывает
ли?" А он: "Ты глупее осла, потому что осел услышал бы музыку нагоре,а
ты не слышишь". Тут я ему отвечаю: "Глуп я, потому что не учен грамоте;а
только, прости меня, - одно дело музыка, а другое - подъем воды". А онна
это: "Если б не было подъема, людям нечему было бырадоваться,игратьи
петь". Ну, мы и пошли на гору. А там уже музыкантов разогнали и бросаютв
сад камни.
- Кто бросал?
- Не заметил я. Те люди не похожи были на крестьян, скорее нанечистых
парасхитов, которые бальзамируют умерших.
- А жреца видел?
- С разрешения вашей милости, это был не жрец, а скорее дух, охраняющий
дом наследника, - да живет он вечно!..
- Почему дух?
- Потому что временами он становился невидимым.
- Может быть, его заслоняла толпа?
- Конечно, по временам его заслоняли люди, но и сам-тоонказалсято
выше, то ниже...
- Может быть, он взбирался на пригорок и спускался с него?
- Пожалуй, что взбирался и спускался.