.. Если бы поместья жрецов принадлежаликазнефараона,
мне не пришлосьбызаниматьпятнадцатьталантовимоикрестьянене
подвергались бы таким бесчеловечным притеснениям.Вотгдеисточникбед
Египта и слабости его владык!"
Царевич сознавал, что крестьяне терпятжестокуюнесправедливость,и,
решив, что виновники зла - жрецы, обрадовался. Ему не приходило вголову,
что его суждения могут быть ошибочны и несправедливы.
Впрочем, он не судил,атольковозмущался.Новозмущениечеловека
никогда не обращаетсяпротивнегосамого,подобнотомукакголодная
пантера не ест самое себя, а, виляяхвостомиприжимаякголовеуши,
высматривает вокруг себя жертву.
13
Прогулки наследника престола сцельюразыскатьжреца,которыйспас
Сарру, а ему дал дельный совет, привели к неожиданномурезультату.Жреца
такинеудалосьнайти,затосредиегипетскихкрестьянстали
распространяться легенды о царевиче. Какой-то человек разъезжал по ночам в
небольшом челноке из деревнивдеревнюирассказывалкрестьянам,что
наследник престола освободиллюдей,которымзанападениенаегодом
грозила работавкаменоломнях;крометого,царевичизбилслужащего,
вымогавшего у крестьян незаконные налоги: "ЦаревичРамсеснаходитсяпод
особым покровительством Амона - бога Западной пустыни, - которыйявляется
его отцом", - добавлял незнакомец в заключение.
Простой народ жадно слушал эти рассказы и охотно верилим,во-первых,
потому, что они совпадали с фактами, во-вторых, потому, что рассказывавший
сам появлялся, как дух; приплывал неизвестно откуда и исчезал.
Рамсес совсем не говорил с Дагоном о своих крестьянах и даже невызвал
его к себе; ему было неудобно ссориться сфиникиянином,откоторогоон
получилденьгииккоторому,пожалуй,ещенеразвынужденбудет
обращаться.
Однако спустя несколько дней после столкновения Рамсеса с писцом Дагона
банкир сам явился к наследнику престоласкаким-тозавязаннымвбелый
платок предметом. Войдя в комнату, он опустился на колени, развязал платок
и вынул из него чудесный золотой кубок,богатоукрашенныйразноцветными
каменьями и резьбой. На подставке был изображен сбор винограда, а начаше
- пиршество.
- Прими этот кубок,достойныйгосподин,отрабатвоего,-сказал
банкир, - и пусть он служит тебе сто... тысячу лет... до скончания веков.
Рамсес, однако, догадался,чегодобиваетсяфиникиянин.Поэтому,не
прикасаясь к драгоценному подарку, он сказал, строго взглянув на Дагона:
- Ты видишь, Дагон, багряный отлив внутри кубка?
- Конечно, - ответил банкир, - как же мне не заметитьэтогобагрянца,
по которому видно, что кубок из чистейшего золота.
- А я тебе скажу, что это кровь детей, отнятых от родителей!-грозно
ответил наследник престола и ушел, оставив Дагона одного.
- О Ашторет! - простонал финикиянин.
Губы у него посинели и руки стали дрожать так, что онструдомснова
завернул свой кубок.
Несколько дней спустя ДагонотправилсясэтимкубкомкСарре.Он
нарядился в дорогое платье, тканное золотом; в густой бородеунегобыл
спрятан стеклянный шарик, из которого струились благовония,вволосыон
воткнул два пера.
-ПрекраснаяСарра,-началон,-данизольетЯхвестолько
благословений натвоюсемью,сколькосейчасводывНиле.Ведьмы,
финикияне, и вы, евреи, - соседи ибратья.Ясампылаюктебетакой
пламенной любовью, что если б ты не принадлежаладостойнейшемугосподину
нашему, я дал бы Гедеону, -даздравствуетонблагополучно!-десять
талантов и сделал бы тебя своей законной женой.Такаяуменястрастная
натура!
- Упаси меня бог, - ответила Сарра, - не нужно мнедругогогосподина,
кроме моего. Но с чего это, почтенный Дагон, пришла тебеохотанавестить
сегодня прислужницу царевича?
- Скажу тебе правду, как если бы ты была Фамарью, женой моей,которая,
хоть она и знатная дочь Сидона и принесла мне большое приданое, старауже
и недостойна снимать сандалии с твоих ног...
- Сладкий мед, что течет изтвоихуст,отдаетполынью,-заметила
Сарра.
- Сладость его, - продолжал Дагон,присаживаясь,-пустьбудетдля
тебя, а горечь пусть отравляет мое сердце. У господина нашего, Рамсеса,-
да живет он вечно! - львиные устаиястребинаязоркость.Онсоизволил
сдать мне в аренду свои поместья, что наполнило радостьючревомое.Но,
увы, он не доверяет мне, и я ночи не сплю от огорчения, а только вздыхаю и
обливаю слезами свое ложе, где лучшебытывозлежаласомною,Сарра,
вместо моей старухи, которая не в силах уже пробудить во мне страсть...
-Выхотелиговоритьочем-тодругом...-перебилаегоСарра,
покраснев.
- Я уж и сам не знаю, о чем хотел говорить, с тех пор, как увидел тебя,
и с тех пор, как наш господин, проверяя, как я хозяйничаю в его владениях,
избил дубинкой моего писца, собиравшего подати скрестьян,такчтотот
лишился здоровья. Ведь этиподатинедляменя,Сарра,адлянашего
господина... Не я буду есть фиги и пшеничный хлеб из этих поместий, аты,
Сарра, и наш господин... Я дал господинуденьги,атебедрагоценности.
Почему же подлое египетское мужичье должноразорятьнашегогосподинаи
тебя, Сарра?.. Ачтобытыпоняла,какволнуешьтымоюкровьсвоей
красотой, и чтобы знала, что от этих поместий я не ищу никакой прибыли,а
всеотдаювам,возьми,Сарра,вотэтоткубокизчистогозолота,
разукрашенный каменьями и резьбой, котораяпривелабыввосторгсамих
богов...
С этими словамиДагонвынулизбелогоплаткакубок,непринятый
царевичем.