Между тем в пустыне, на тракте, зашевелились полки иобозы.Проскакал
отряд всадников, вооруженных копьями. За ним двинулись лучники, в чепцах и
юбочках, с луками в руках, с колчанами за спиною иширокимитесакамина
правом боку. За ними следовалипращникисмешкамикамнейикороткими
мечами.
На расстоянии ста шагов за ними шли два небольших отряда пехоты: один -
вооруженный копьями, другой - секирами.Итеидругиенесливруках
прямоугольные щиты; грудь их была прикрыта, точнопанцирем,нагрудниками
из толстой ткани, чепцы с легкиминазатыльнымиплатамизащищалиихот
солнца. Эти чепцы и нагрудники в синюю ибелуюиливжелтуюичерную
полосу делали солдат похожими на огромных шершней.
Запереднимотрядом,окруженныесекироносцами,двигалисьносилки
министра, а за ними, в медных шлемах и панцирях, - греческие роты,мерная
поступь которых напоминала удары тяжелыхмолотов.Сзадислышалсяскрип
телег, рев скота и окрикивозниц,апообочинедороги,наносилках,
подвешенных между двумя ослами, пробирался бородатый финикийский торговец.
Надо всем этим клубилась туманом золотая пыль и дышал зной.
Вдруг состоронысторожевогоотрядаприскакалверховойисообщил
министру, что приближается наследник. Министр сошел с носилок, и втуже
минуту на трактепоказаласькучкавсадников.Ониспешились.Одиниз
всадников и министр пошли навстречу друг другу, то и дело останавливаясь и
кланяясь.
- Привет тебе, сын фараона, да живет он вечно! - возгласил министр.
- Привет тебе, и да здравствуешь ты долгие лета, святой отец! - ответил
наследник и прибавил: - Вы тащитесь, как калеки, а между тем не позжекак
через два часа нагрянет Нитагор.
- Ты совершенно прав. Твой штаб подвигается очень медленно.
- К тому же Эннана сказал мне, - Рамсес кивнул на стоявшего позади него
воина, увешанного амулетами, - что вы не высылалипатрулейвущелья.А
будь это настоящая война, неприятель мог бы напасть на вас с этой стороны.
- Я не командующий, а только судья, - спокойно ответил министр.
- А что делает Патрокл?
- Патрокл с греческим полком конвоирует метательные машины.
- А мой родственник и адъютант Тутмос?
- Спит еще, должно быть.
Рамсес с досадою топнул ногой, но промолчал. Это был красивыйюношас
почти женственным лицом. Гнев и загар еще больше красили его. Нанембыл
род узкого кафтана в синюю и белую полосу, плотно облегавшийегофигуру,
такого же цвета плат свешивался у него из-под шлема; на шее висела золотая
цепь, а слева - дорогой меч.
- Я вижу, - заговорил царевич, - что только тыодин,Эннана,блюдешь
здесь мою честь.
Увешанный амулетами офицер поклонился до земли.
- Тутмос - лентяй! - продолжал наследник.-Возвращайся,Эннана,на
своеместо.Пусть,покрайнеймере,усторожевогоотрядабудет
военачальник.
Затем, взглянув на свиту, которая сразуокружилаего,точновыросши
из-под земли, он прибавил:
- Пусть мне подадут носилки.
Затем, взглянув на свиту, которая сразуокружилаего,точновыросши
из-под земли, он прибавил:
- Пусть мне подадут носилки. Я устал, как каменотес.
- Разве боги могут уставать?.. - прошептал у него за спиной Эннана.
- Ступай на свое место! - приказал Рамсес.
- А может быть, ты,подобиемесяца,велишьмнесейчасобследовать
ущелье? - тихо спросил офицер. - Приказывай, ибо, где бы я ни был,сердце
мое следует за тобой, чтоб угадать твою волю и исполнить ее.
- Я знаю, что ты бдителен, - ответил Рамсес. - Ступай жеисмотриза
всем.
- Святой отец! - обратился Эннана к министру. - Прими уверениевмоей
готовности служить тебе.
Не успел Эннана ускакать, как в конце марширующей колонны поднялась еще
большая суета: искали носилки наследника престола, но ихнигденебыло.
Вместо носилок, расталкивая греческихсолдат,показалсяюношастранной
наружности. На нембылакисейнаярубашка,богатовышитыйпередники
золотая перевязь через плечо. Особенно же бросались в глазаегоогромный
парик из множества косичек и фальшивая бородка, похожая на кошачий хвост.
Это был Тутмос, первый щеголь в Мемфисе, даже впоходенезабывавший
наряжаться и натирать себя благовониями.
-Здравствуй,Рамсес!-вскричалщеголь,энергичнорасталкивая
офицеров. - Представь себе, твои носилки куда-то запропастились.Придется
сесть в мои; они, правда, недостойны такой чести, но и не столь уж плохи.
- Я сердит на тебя, - ответил царевич. - Ты спишь,вместотогочтобы
заботиться о войске.
Щеголь удивленно посмотрел на него.
- Я сплю?.. - воскликнул он. - Пусть отсохнет язык у того, ктоговорит
подобную ложь. Я знал, что тыприбудешь,иужецелыйчасодеваюсьи
готовлю для тебя ванну и благовония...
- А тем временем солдаты идут одни.
- Как? Неужели ядолженкомандоватьколонной,вкоторойнаходятся
военный министр и такой полководец, как Патрокл?..
Наследник престола ничего не ответил, а Тутмос, подойдякнему,тихо
заговорил:
- На кого ты похож, сын фараона?! Без парика, волосы и платьевпыли,
кожа черная, вся потрескалась, как земля летом!.. Досточтимаяцарица-мать
прогнала бы меня, если бы знала, в каком ты виде.
- Я просто устал.
- Так садись в носилки. Там тебя ждут венки из свежихроз,жаркоеиз
дичи и кувшин кипрского вина. А кроме того, - прибавил он ещетише,-я
спрятал в обозе Сенуру...
- Она здесь?..
Блестящие глаза царевича затуманились.
- Пусть войска проходят, - продолжал Тутмос, - мы тут подождем ее.
Рамсес словно очнулся.
- Отстань, искуситель!.. Ведь через два часа сражение.
- Ну, какое это сражение!
- Во всяком случае, оно решит мою дальнейшую судьбу.
- Пустяки! - улыбнулся щеголь. - Яготовпоклясться,чтоещевчера
военный министр отправил царю рапорт с просьбой дать тебе корпус Менфи.
- Все равно сегодня я не могу думать ни о чем другом, кроме армии.