..Ну уж ипотешались мы над ним
сколько влезет,аонвсего больше злился,если кто величал его "господин
доктор". Однажды так нагрубил посетителю, что чуть было не подрались.
- И, конечно, заведению от того убыток...
- Ничуть небывало!Кактолько вВаршаве разнесся слух,чтослуга
Гопферапоступает наподготовительные курсы,народваломтудаповалил.
Особенно студенты.
- И он действительно поступил на подготовительные курсы?
- Поступил и даже сдал экзамен в университет.Однако что бы вы думали?
- продолжал советник,хлопнув агента по колену. - Не прошло и года, как он,
вместо того чтобы довести ученье до конца, бросил университет...
- И за что принялся?
- Вот именно -за что?.. Вместе с другими заваривал кашу, которую мы и
понынешнийденьрасхлебываем,ивконцеконцовочутился где-топод
Иркутском.{10}
- Вот так так! - вздохнул торговый агент.
- И это еще не все... В тысяча восемьсот семидесятом году он вернулся в
Варшаву с маленьким капитальцем. Полгода высматривал, чем бы таким заняться,
за версту обходя бакалею, которую до сих пор терпеть не может, пока наконец,
попротекции своего теперешнего управляющего Жецкого,не втерся вмагазин
пани Минцель,которая вто время как раз овдовела,и-бац -через год
женился на бабе чуть ли не вдвое старше его.
- Это не так уж глупо!
- Еще бы! Одним махом заполучил хороший кусок хлеба и дело, при котором
мог бы спокойно трудиться до конца дней своих.Ну,зато ипринял же он от
этой бабы крестную муку!
- На этот счет они мастерицы...
- Ого-го!-отозвался советник. - Посудите, однако, что значит удача!
Полтора года назад баба чем-то объелась и умерла,а Вокульский, отмучившись
четырегода,сталвольной птицей,получив впридачу солидный магазин да
чистоганом тридцать тысяч рублей, что сколачивали два поколения Минцелей.
- Везет человеку!
- Везло,-поправил советник,- да не сумел он оценить свое счастье.
Всякий другой наегоместеженился бынаприличной барышне изажилбы
припеваючи;шутка лисказать,чего стоит внаши днимагазин ссолидной
репутацией,даещенатаком бойком месте.Аэтот безумец бросил всеи
отправился наживатькапиталнавойне.Миллионов емузахотелось илиеще
невесть чего.
- Может, и добудет, - отозвался агент.
- Куда там!-раздраженно махнул рукой советник.- Дай-ка, Юзек, еще
пива. Вы, сударь мой, уж не думаете ли, что в Турции он найдет бабу побогаче
покойницы Минцелевой? Юзек!
- Сей моментик! Пожалуйте восьмую.
- Восьмую?- повторил советник. - Быть не может! Постой... Раньше была
шестая,потом седьмая,-бормотал он,прикрывая лицо ладонью. - Может, и
правда восьмая. Как время летит!
Вопрекимрачнымпредсказаниямтрезвыхлюдей,галантерейный магазин
фирмы "Я.
Как время летит!
Вопрекимрачнымпредсказаниямтрезвыхлюдей,галантерейный магазин
фирмы "Я.Минцель иС.Вокульский" нетолько не разорился,но даже приносил
немалую прибыль.Любопытство публики было возбуждено слухами обанкротстве
Вокульского,илюди все чаще заходили к нему в магазин,а с тех пор,как
хозяин уехализВаршавы,затоварами начали обращаться ирусские купцы.
Заказов становилось все больше,фирма получила кредит за границей,векселя
аккуратно оплачивались,и в магазине всегда было полно покупателей, которых
струдом успевали обслуживать триприказчика:один-тщедушный блондин,
выглядевший так,будтоонвот-вотумретотчахотки,другой -шатен с
бородкойфилософаижестамивельможи,итретий-франт,носивший
смертоносные дляпрекрасного полаусики иблагоухающий,какпарфюмерная
фабрика.
Однакообщеелюбопытство,физические идуховные качества всехтрех
приказчиков идаже прочно установившаяся репутация магазина вряд лисмогли
быспасти его от разорения,если бы всем предприятием не управлял человек,
сорок лет работавший вфирме,друг и заместитель Вокульского,пан Игнаций
Жецкий.
Глава вторая
Как управлял старый приказчик
Пан Игнаций уже четверть века жил в комнате при магазине.За это время
вмагазинеменялисьхозяеваиполы,шкафыиоконныестекла,размах
деятельности иприказчики;но комната Жецкого оставалась такой,как была.
Все втот же двор выходило унылое окошко,все с той же самой решеткой,на
прутьях которой висела чуть ли не двадцатипятилетняя паутина иуж наверняка
двадцатипятилетней давности занавеска,некогда зеленая, а ныне посеревшая с
тоски по солнечным лучам.
Уокнастоял всетотжечерный стол,обитый сукном,некогда тоже
зеленым, а сейчас попросту грязным. На столе - громоздкая черная чернильница
сгромоздкой черной песочницей,наглухо вделанные водну подставку,пара
медныхподсвечников длясальныхсвечей,которых ужедавнонежгли,и
стальные щипцы,которыми ужедавно неснимали нагара.Железная кровать с
жиденьким тюфячком,над нею -никогда не бывшая в употреблении двустволка,
под кроватью -гитара в футляре,напоминавшем детский гробик, далее узкий,
обитый кожей диванчик,два стула, тоже обитые кожей, большой жестяной таз и
шкафчик темно-вишневого цвета-таковабыламеблировка комнаты,которая
из-засвоейпродолговатой формыипостоянноцарившегоздесьполумрака
скорее, пожалуй, походила на склеп, чем на жилое помещение.
Точно так же,как комната,не изменились за четверть века ипривычки
панаИгнация.