.Тамобществоещепереживаетсозидательную эпоху,оно
совершенствуетсяиподнимаетсясоступенинаступень.Да,тамзнать
привлекает ксебе новые силы.Аунасвысший слой застыл,каквода на
морозе,инетолькопревратилсявобособленнуюкасту,котораяне
соприкасается состальнымобществом исторонится егосотвращением,но
вдобавокещесобственной омертвелостью сковывает всякоедвижение,идущее
снизу.Нечего обольщаться:она и я - действительно существа разной породы,
как бабочка и червяк. И ради ее крылышек я покину свою нору, покину подобных
мне червяков?.. Мои братья - те люди, что валяются там, на мусорной куче, и,
быть может,потому они нищие сейчас и в будущем ждет их еще большая нищета,
что мне вздумалось тратить по тридцати тысяч в год,чтобы играть в бабочку.
Глупый торговец, низкий человек!
Тридцать тысяч -это шестьдесят мелких мастерских или лавок, на доходы
скоторыхмоглибыкормитьсяцелыесемьи.Иярешусьуничтожить их
благополучие, высосать из них живую душу и выгнать на эту свалку?
Ну хорошо;аесли бне она -разве имел бы я сейчас состояние?Как
знать,что станется без нее со мною и с моими деньгами!Может быть, именно
благодаря ей они обретут творческую силу;может быть,принесут пользу хоть
десяти - двадцати семействам..."
Вокульский обернулся ивдруг заметил наземле свою тень.Он подумал,
что вот тень эта ходит за ним, или волочится сбоку, или бежит впереди всегда
ивезде,как мысль об этой женщине -везде ивсегда,наяву и во сне,-
преследует его, вплетаясь во все его цели, планы и действия.
"Не могу я отказаться от нее!" -прошептал он,разводя руками, словно
оправдываясь перед кем-то.
Он встал и пошел назад, в город.
Проходя поОбозной улице,он вспомнил возчика Высоцкого,укоторого
пала лошадь, и ему почудилось, что перед ним длинная вереница телег и павших
лошадей,наднимигорюетвереница возчиков,авозлекаждого-кучка
изнуренных детей и жена, стирающая на тех, кто сам еле перебивается.
"Лошадь?" - подумал Вокульский, и сердце его почему-то сжалось.
Однажды вмарте,проходя поИерусалимской Аллее,онувиделтолпу,
черный воз угля,стоявший поперек ворот,авнескольких шагах отнего -
выпряженную лошадь.
- Что случилось?
- Лошадка сломала ногу,- весело отозвался прохожий с лиловым шарфиком
на шее, засунувший руки в карманы.
Вокульский мельком глянулнаобреченное животное.Тощаялошаденка с
вытертыми боками стояла,привязанная к молоденькому деревцу,держа на весу
заднюю ногу.Стояла смирно,смотрела на Вокульского скошенным глазом иот
боли грызла заиндевелую веточку.
"Почемумнеименносегоднявспомниласьэталошадь?-подумал
Вокульский.
- Почему сердце защемило от жалости?"
Задумавшись,он медленно поднимался по Обозной,чувствуя,что за эти
несколько часов,проведенных уреки,внем произошла какая-топеремена.
Прежде -десять лет назад,в прошлом году,даже еще вчера,-проходя по
улицам, он не замечал ничего особенного. Сновали люди, проносились пролетки,
магазины радушно раскрывали объятия прохожим. Но сейчас у него появилось как
бы новое,шестое чувство.Каждый человек впотрепанной одежде казался ему
существом,зовущим на помощь, и призыв его был громче оттого, что он молчит
итолько робко озирается,как та лошадь со сломанной ногой.Каждая бедная
женщина казалась емупрачкой,которая трудом своих рук,изъеденных мылом,
пытается удержать семью на краю нищеты и падения. Каждый изможденный ребенок
казался ему обреченным на раннюю смерть или на то, чтобы дни и ночи копаться
в мусорной свалке на улице Доброй.
Инеодни люди его трогали.Ему казалось,будто он ощущал усталость
изнуренных лошадей,тащивших тяжело груженные телеги,и боль их хребтов, в
кровь стертых хомутами.Казалось ему,будто он ощущал и испуг пса, который
лаял,потеряв на улице своего хозяина,иотчаяние тощей суки собвисшими
сосцами,которая напрасно перебегала от канавы кканаве в поисках пищи для
себя ищенят.Ивдовершение всех мук он страдал за деревья с ободранной
корой, за булыжники, похожие на выбитые зубы, за мокрые от сырости стены, за
поломанную мебель и рваное платье.
Емучудилось,чтовсевещи больны илиранены,чтоонижалуются:
"Смотри,как мы страдаем..." -и один он слышит и понимает их жалобы.Эта
необычная способность ощущать чужую боль родилась в нем только сегодня,час
назад.
Странноедело!Занимужепрочноустановиласьрепутациящедрого
филантропа.Членыблаготворительногообщества,облаченныевофраки,
приносили ему благодарность запожертвование для вечно алчущей организации;
старая графиня вовсехгостиных рассказывала опожертвовании,которое он
сделал для ееприюта,служащие иприказчики восхваляли его заприбавки к
жалованью.Новсе это не доставляло Вокульскому ни малейшего удовольствия,
даонинепридавал этому никакого значения.Оншвырял тысячи вкассу
общепризнанныхфилантропов,чтобыонемзаговориливобществе,не
задумываясь над тем, что станется с его деньгами.
И лишь сегодня,когда он десятью рублями спас от беды человека,зная,
что никто не будет по этому поводу кричать о его благородстве,лишь сегодня
онузнал,что значит милосердие,лишь сегодня перед его изумленным взором
предстал новый,неведомый емупрежде мир-мир нужды,который взывает о
помощи.
"Что ж, разве я раньше не видел нужды?" - подумал Вокульский.
И он вспомнил множество оборванных,изнуренных людей, искавших работу,
тощихлошадей,голодных собак,деревья сободранной корой иобломанными
ветвями.