А носовых платков они и вовсе не признают.
- Вы бы так не говорили,-грустно возразил Клейн, - если б прочитали
хоть несколько брошюрок, даже самых маленьких.
- Чушь,-прервал Мрачевский,засовывая руки вкарманы.-Стану я
читатьброшюры,которыепризываюткуничтожениюсемьи,религиии
собственности... Нет, сударь мой, таких дураков в Варшаве не сыщешь.
Вокульский закрыл книгу испрятал ее встол.Вэту минуту в магазин
вошли три дамы и спросили перчатки.
Онипробыли счетверть часа.Вокульский сидел вкресле исмотрел в
окно; когда дамы вышли, он сказал очень спокойно:
- Пан Мрачевский!
- Чтоприкажете?-спросилмолодой красавчик,подбегая кконторке
танцующим шагом.
- С завтрашнего дня можете искать себе другое место,-кратко ответил
Вокульский. Мрачевский опешил.
- Почему, пан Вокульский... Почему?..
- Потому что у меня вы уже не работаете.
- По какой же причине?..Ведь я,кажется, ни в чем не провинился... И
куда мне деваться, если вы так неожиданно увольняете меня?
- Рекомендацию вы получите хорошую,- ответил Вокульский. - Пан Жецкий
выплатит вам жалованье за следующий квартал... Ну, даже за пять месяцев... А
причина та,что мысвами несошлись характерами...Совсем несошлись.
Игнаций,будь добр,рассчитайся спаном Мрачевским попервое октября.-
Сказав это, Вокульский встал и вышел на улицу.
Увольнение Мрачевского произвело на приказчиков такое впечатление,что
они утратили дар слова,аЖецкий велел закрыть магазин,хотя небыло еще
восьми.Онсразу бросился кВокульскому,ноне застал его дома.Пришел
второй раз в одиннадцать часов вечера, но в окнах было темно, и пан Игнаций,
подавленный, вернулся к себе.
На следующий день, в страстной четверг, Мрачевский не явился в магазин.
Остальные приказчики приуныли ивремяотвременипотихоньку совещались о
чем-то.
Около часу пришел Вокульский.Но не успел он усесться за конторку, как
двери распахнулись испревеликим трудом нацепляя наноспенсне,вбежал
барон Кшешовский обычной своей развинченной походкой.
- Пан Вокульский!- чуть не с порога закричал рассеянный посетитель. -
Я только что узнал...Позвольте представиться: барон Кшешовский... Я узнал,
что бедняга Мрачевский по моей вине получил расчет. Но, пан Вокульский, ведь
яне имел к вам вчера никаких претензий...Я ценю такт,проявленный вами,
сударь,вделе,касающемся наших отношений сженой.Яубежден,что вы
отвечали ей как подобает джентльмену.
- Господинбарон,-возразилВокульский,-янепросилувас
свидетельства о моей порядочности. Но оставим это - чем могу служить?
- Я пришел просить вас извинить беднягу Мрачевского, который даже...
- К пану Мрачевскому у меня нет никаких претензий,я не претендую даже
на его возвращение.
..
- К пану Мрачевскому у меня нет никаких претензий,я не претендую даже
на его возвращение.
Барон закусил губу.Сминутку онмолчал,как бы ошеломленный резким
ответом, потом поклонился и, тихо сказав: "Извините..." - вышел из магазина.
КлейниЛисецкийудалилисьзашкафыипослекороткого совещания
вернулись,времяотвремениобмениваясьгрустными,нокрасноречивыми
взглядами.
Около трех часов появилась пани Кшешовская. Казалось, лицо ее стало еще
бледнее и желтее,а одежда еще чернее,чем вчера. Она робко осмотрелась по
сторонам и, увидев Вокульского, подошла к конторке.
- Сударь,-тихо сказала она,-я сегодня узнала, что некий молодой
человек, Мрачевский, по моей вине потерял место у вас в магазине. Его бедная
мать...
- Пан Мрачевский у меня уже не работает и работать не будет,- ответил
Вокульский с поклоном. - Итак, чем могу служить, сударыня?
ПаниКшешовская,по-видимому,приготовилаболеедлиннуюречь.К
несчастью, она взглянула Вокульскому в глаза и... со словом "извините" вышла
из магазина.
Клейн и Лисецкий переглянулись еще красноречивее,чем прежде, и пожали
плечами.
Только околопятикВокульскому подошел Жецкий.Оноперся руками о
конторку и начал вполголоса:
- Стасек, мать Мрачевского - очень бедная женщина...
- Заплати ему до конца года, - ответил Вокульский.
- Я думаю... Я думаю, Стасек, что нельзя так наказывать человека за то,
что он придерживается иных политических взглядов, чем мы...
- Политических?-повторил Вокульский таким тоном, что у пана Игнация
мороз пробежал по коже.
- К тому же,скажу я тебе, - продолжал Жецкий, жаль такого приказчика.
Красавец парень, женщины по нему с ума сходят.
- Красавец? - повторил Вокульский. - Так пусть поступает на содержание,
раз он такой красавец.
Пан Игнаций ретировался.Лисецкий и Клейн на сей раз даже не взглянули
друг на друга.
ЧерезчасвмагазинявилсянекийпанЗемба,которого Вокульский
представил в качестве нового приказчика.
Зембебылолетподтридцать;лицомонбыл,пожалуй,нехуже
Мрачевского, но выглядел несравненно солиднее и держался с достоинством. Еще
дозакрытия магазина онперезнакомился совсеми идаже завоевал симпатию
своихсослуживцев.Жецкийоткрыл внемгорячего бонапартиста,Лисецкий
должен был признать,что всравнении сЗембой онсам -весьма умеренный
антисемит,аКлейн пришел кзаключению,что Земба должен быть по меньшей
мере епископом от социализма. Словом, все были довольны, а Земба невозмутим.
Глава девятая
Мостки, на которых встречаются люди разных миров
Утром встрастную пятницу Вокульский вспомнил,чтосегодня изавтра
стараяграфиняипаннаИзабеллабудутпроводитьпасхальныйсбор
пожертвований у гроба господня.