Одновременно сним уходил и
Клейн.Вдва часа оба они возвращались в магазин,а Лисецкий с Мрачевским
отправлялись обедать. В три часа все снова были в сборе.
Ввосемьчасоввечерамагазинзакрывался.Приказчики расходились,
оставался одинЖецкий.Онподсчитывал дневнуювыручку,проверялкассу,
составлял список дел назавтра иприпоминал,выполнено ливсе,что было
назначено на сегодня.За каждое упущение он расплачивался часами бессонницы
и мрачными думами о разорении магазина,о несомненном упадке наполеоновской
династии и о том, что все его жизненные чаяния оказывались попросту вздором.
"Ничего не выйдет!Нет нам спасения!" - вздыхал он, ворочаясь на своей
жесткой постели.
Если день выдавался удачный,панИгнаций был вприятном расположении
духа.Тогда онперед сномперечитывал историю консульства иимперии либо
газетные вырезки с описаниями итальянской кампании 1859 года, иногда же, что
случалось реже,вытаскивал из-подкровати гитару ииграл марш Ракоци{19},
подпевая сомнительного тембра тенорком.
После этого ему снились широкие венгерские равнины, синие и белые линии
войск,затянутые клубамидыма...Наследующий деньонбывалмрачени
жаловался на головную боль.
Самым приятным днембылодлянего воскресенье,ибовэтот день он
обдумывал и приводил в исполнение план устройства витрин на целую неделю.
Поегопонятиям,назначением витрины былонетолько показать,что
имеетсявмагазине,ноипривлекать внимание прохожих -топоследними
новинкамимоды,тоживописнымрасположениемпредметов,тозатейливой
выдумкой. В правом окне, отведенном для предметов роскоши, обычно помещалась
какая-нибудь бронзовая статуэтка,фарфоровая ваза,полный набортуалетных
безделушек,а вокруг располагались альбомы, подсвечники, кошельки и веера в
соседстве с тросточками,зонтами и несчетным множеством изящных мелочей.В
левом жеокне,пестревшем образцами галстуков,перчаток,калош идухов,
главное место занимали игрушки, чаще всего заводные.
Иногда,во время этих одиноких занятий, в старом приказчике просыпался
ребенок. Тогда он вытаскивал и расставлял на столе все механические игрушки.
Был среди них и медведь, карабкавшийся на столб, и петух, издававший хриплое
"кукареку",ибегающая мышь,и поезд,катившийся по рельсам,и цирковой
клоун,которыйгарцевал наконе,поднимая нарукахдругогоклоуна,и
танцующие пары, кружившиеся в вальсе под звуки невнятной музыки. Пан Игнаций
заводил все эти фигурки ипускал их одновременно.А когда петух принимался
кукарекать,хлопая негнущимися крыльями, и кукольные пары пускались в пляс,
поминутноспотыкаясь иостанавливаясь,когдаоловянные пассажиры поезда,
едущего неведомо куда,удивленно глядели на него из окошек, когда весь этот
игрушечный мир вмигающем свете газовых рожков как-то фантастически оживал,
- тогдастарыйприказчик,подперев головукулаками,тихонько смеялсяи
бормотал:
- Хи-хи-хи!И куда это вы едете,уважаемые путешественники? Чего ради
ты,акробат,рискуешь свернуть себе шею? К чему вам обниматься, танцоры?.
.
Воткончится завод,ивывсе отправитесь обратно наполки.Вздор,все
вздор!..А ведь умей вы думать,вам,наверное, казалось бы, что вы заняты
важным делом!
Послетакого илиподобного монолога онбыстро складывал игрушки ив
раздражении принимался шагать попустому магазину,аследом за ним плелся
его грязный пес.
"Торговля-вздор...политика -вздор...поездка в Турцию - вздор... и
вздор вся жизнь,начала которой мы не помним,аконца не знаем...Где же
истина?.."
А так как суждения такого рода он высказывал иногда и вслух, при людях,
то его считали чудаком,и почтенные дамы, у которых были дочери на выданье,
не упускали случая заметить:
- Вот до чего доводит мужчину холостая жизнь!
Из дому пан Игнаций выходил редко иненадолго;обычно он прогуливался
по улицам,где жили его товарищи по профессии или служащие магазина. Однако
итутего темно-зеленая куртка или табачного цвета сюртук,пепельно-серые
брюки счерными лампасами ивыцветший цилиндр,аболее всего застенчивые
манеры привлекали ксебе всеобщее внимание.Пан Игнаций обэтом знал ис
каждым разом все больше терял охоту к прогулкам.В праздники он предпочитал
растянуться накроватиичасамиглядетьвсвоезарешеченное окно,из
котороговиднабыласераястенасоседнегодома,украшенная
одним-единственным, тоже зарешеченным окном, где иногда стоял горшочек масла
или висели заячьи останки.
Но чем реже он выходил из дому,тем чаще мечтал о каком-нибудь далеком
путешествии - в деревню или за границу. Все чаще виделись ему во сне зеленые
поляитемныелеса,гдеонмогбыбродить,вспоминая молодыегоды.
Постепенно в нем пробуждалась глухая тоска по сельскому пейзажу,и он решил
сразу по возвращении Вокульского уехать куда-нибудь на все лето.
- Хоть раз перед смертью,зато уж на несколько месяцев,-говорил он
сослуживцам, которые, неизвестно почему, посмеивались над его проектами.
Добровольноотгородившисьотприродыилюдей,погрузившисьв
быстротечный,нотесныйкруговоротмагазина,онвсесильнееощущал
потребность поделиться с кем-нибудь своими мыслями.А поскольку одним он не
доверял,иные не хотели его слушать, а Вокульского не было, он разговаривал
сам с собою и - в величайшей тайне - писал дневник.
Глава третья
Дневник старого приказчика
"...С грустью наблюдаю я в последние годы,что на свете становится все
меньше хороших приказчиков иразумных политиков,авсепотому,что свет
гонится за модой.Простой приказчик, что ни сезон, щеголяет в брюках нового
покроя, в какой-нибудь удивительной шляпе и в замысловатом воротничке.