Ибо и в немживет Господь.
Но слушать его я не буду, он говорит голосом своей болезни.
Когда я очищу,отмою и обучу его,онзахочетсовсемдругого исам
отвернется оттого, каким был. Зачемже пособничать тому,от чего человек
потомоткажется сам? Зачем, послушавшись низости и болезни, мешать здоровью
и благородству?
Зачемзащищатьто, чтоесть,иборотьсяпротив того,чтобудет?
Защищать гниение, а не цветение?
-- Каждый для меня хранитель сокровища, я чту сокровище вкаждом, ив
этом моя справедливость, -- говорил отец. --Чтуя исамого себя. В нищем
теплится тот же свет, но его едва видно. Справедливо видеть вкаждом путь и
повозку. Мое милосердие в том, чтобы каждый су мел воплотиться.
Но ползущая к морю грязь? Мнегорько смотреть на гниющие отбросы.Как
исказилсявнихобликГоспода!Яжду,чтоониоднаждыпоступят
по-человечески, но жду напрасно.
--Я видел срединих и тех, кто делился хлебом,несмешок увечному,
жалел больного ребенка, -- возразил я отцу.
-- Уних все общее, -- ответил отец, -- они свалили всев общую кучу,
так имвидитсямилосердие.Так они его понимают. Они научились делиться и
хотятзаменитьмилосердиедележкойдобычи, какойзанятыишакалы.Но
милосердие -- высокое чувство. А они хотят убедитьнас, что дележкаи есть
благотворение.Нет.Главное,знать, комутворишьблаго.Здесьнизость
домогаетсянизостей. Пьяница домогаетсяводки, ему хочется одного -- пить.
Конечно, можно потворствоватьи болезни. Но если я озабочен здоровьем,мне
приходится отсекать болезнь... и она меня ненавидит.
Своиммилосердием они помогаютгниению,-- добавилотец.-- Ачто
делать, если мне по душе здоровье?
Еслитебеспасутжизнь,--продолжал отец,--неблагодари.Не
преувеличивайсобственнойблагодарности.Если твой спасительждет ее. от
тебя, он -- низок Неужели он полагает, что оказал услугу тебе? Нет, Господу,
если ты хоть чего-то стоишь. А если ты изнемогаешь от благодарности, значит,
у тебя нет гордости и нет скромности. В спасении твоей жизни значимо не твое
маленькое везенье, а дело, которому ты служишьикоторое зависит и от тебя
тоже.Тыитвойспаситель трудитесьнадодним,такзачтожетебе
благодарить его? Его вознаградил собственный труд: он сумел спасти тебя. Это
я и называю сотрудничеством в общем деле.
У тебя нетгордости, если ты идешь наповоду низменных чувствтвоего
спасителя.Потакая его мелочному самолюбию,тыпродаешься емув рабство.
Будь он благороден, он не нуждался бы в твоей благодарности.
Менязаботит одно: общее дело, где каждыйв помощь благодаря другому.
Мнев помощь иты, и камень. Кто благодаренкамню, положенномувоснову
храма?
Обитателитрущоб работаюттолько на себя. Отбросы, сползающие к морю,
не тратят себя на песнопения, на статуи из мрамора, на самодисциплину во имя
грядущих завоеваний.
Отбросы, сползающие к морю,
не тратят себя на песнопения, на статуи из мрамора, на самодисциплину во имя
грядущих завоеваний. Единственное их занятие -- поиск наивыгоднейших условий
для дележа. Смотри неспоткнись тут. Пища необходима, ноона кудаопаснее
голода.
Они поделили все, даже жизнь они поделили на две части, и обе эти части
лишенывсякогосмысла:сперваонидостигают,потомхотят наслаждаться
достигнутым.Все видели, как растет дерево. Но когда оно выросло, виделли
кто-нибудь,чтобы оно наслаждалось своимиплодами? Дерево растет и растет.
Запомни: завоеватель, превратившийся в обывателя, погиб...
В сотрудничестве -- милосердие моего царства.
Я приказываю хирургу изнурять себядолгим путем попустыне ради того,
чтобы поправить сломанный инструмент. Пусть инструментом будет рука простого
работяги, который рубит камень в каменоломне. А хирург мой будет искуснейшим
врачом.Нет,я невозвеличиваю посредственность, яхочу,чтобы починили
повозку. А вожатый и у одного, и у другого -- один. Я забочусьо том, о чем
заботятся ухаживающие за беременной. Ради будущего ребенка они занимаются ее
тошнотой и недомоганиями. А благодарности она заслуживает только потому, что
родит. Но вотженщины начинаюттребоватьвнимания и ухода,потому что их
тошнитионинедомогают.Яотворачиваюсь,ибосамапосебервота
отвратительна. Женщина-- сосуд,сосуднеблагодарят. И сама она,иее
помощники служат рождению, так о какой благодарности может идти речь?
...К моему отцу пришел генерал:
-- Смешно смотреть на тебя! Ты возвеличиваешь царство и служишь ему. Но
я тебе помогу, я заставлю всех чтить прежде всего тебя, а во имя тебя и твое
царство!
Я видел и доброту моего отца. Он говорил:
--Нельзя унижать тех,кто главенствовал икомувоздавалипочести.
Нельзя отнимать у царя царство и превращатьв нищего подававшего милостыню.
Еслитытак поступишь,ты разрушишь остов своегокорабля.Явсегда ищу
наказания, соразмерного виновнику. Я отрубаю голову, но не превращаюкнязя,
если он оступился, в раба. Однаждыя повстречалпринцессу, которую сделали
прачкой.Еетоваркииздевалисьнад ней:"Куда подевалосьтвое величие,
постирушка? Раньше ты могла казнить и наказывать, а теперь мы можем грязнить
тебя в свое удовольствие. Вот она,справедливость!" Ибо справедливостью они
считали возмездие.
Принцесса-прачка молчала в ответ. Она чувствовала свое унижение, но еще
большеунижениетого,чтокудазначительнеенее.Бледнаяипрямая,
склоняласьпринцесса над корытом. Сама она врядливызвала бы озлобление:
она была миловидна,скромна, молчалива. И я понял, издеваются не над ней --
над еепадением. Есливызывающийзавистьсравняетсяс нами,мыегос
наслаждением разорвем. Я подозвал к себе принцессу.
"Я знаю, что тыцарствовала.С сегодняшнегодня жизнь и смерть твоих
товарок в твоей власти. Я возвращаю тебе трон. Царствуй".
Возвысившисьнаднизкимсбродом,онапрезрелавоспоминанияо
перенесенных обидах.