Вот
государственныймуж,онлжет,хотявластьегодержится надовериик
сказанному.Благодарядовериюегословодейственно.Благодарядоверию
действенна его ложь. Но, воспользовавшисьмоим оружием так, я притупил его.
Сегодня я победил противника ложью, но завтра у меня не найдется против него
оружия.
Вотстихотворец,онпрославился,сломавобщепринятыеправила
синтаксиса. Шоковыйэффект частоведет куспеху.Но он --браконьер, из
личнойвыгоды онразбил сосуд с общимдостоянием. Радисамовыраженияне
пощадил возможности выражать себя каждому.Желая посветить себе, поджег лес
и всем остальным оставил пепел. Нарушения войдут в привычку, я никого больше
не изумлю неожиданностью. Но мне уже не воспользоваться благородной красотой
утраченногостиля. Я сам обессмыслил его фигуры,прищур, умолчания, намеки
-- всю гамму условных знаков, которую так долго и так тщательно отрабатывали
и умели выразить ею самое тайное, самое сокровенное.
Я выразил себя тем, что сломал ее, сломал инструмент для самовыражения.
Инструмент, который принадлежал всем.
Нелюблюиздевок,насмехаютсявсегдабездельники.Намиправит
правитель, мы относимся к нему почтительно, но, издеваясь,ясравнил его с
осломипоразилвсехсвоейдерзостью.Современемоселсольетсяс
правителем,такаяочевидностьсовсемнесмешна.Яразрушилиерархию,
возможность подняться вверх, полезное честолюбие, представление о величии. Я
растратилкапитал,которым пользовался. Ограбилжитницу и зерна пустил на
ветер. Яиспользовалвеличие правителя всвоих целях и разрушилто,что
создавалидругие.Вотвчем моепредательство,моепреступление.Мне
предоставиливозможность выразить себя. Явыразилсебя тем, что уничтожил
все возможности. И предал всех.
Поэт,которыйжестокоработаетнадсобой,желаявоспользоваться
накопленным наследством, совершенствует инструмент, пользуясь им. Правитель,
говорящийправдусвоемународу,несмотряна тягостьееигоречь,не
растеряет союзников, ведя войну. Тот, кто заботится о возможностях роста для
человека, готовит себе помощь, которая завтра сослужит ему службу.
XXV
Вот почему я созвал воспитателей и сказал им:
-- Вашдолгне убить человека в маленьких людях,не превратитьих в
муравьев,обрекая нажизнь муравейника.Меня не заботит, насколькобудет
доволенчеловек. Меня заботит,сколько будетв немчеловеческого. Не моя
забота --счастьелюдей.Кто из людейбудет счастлив--вотчтоменя
заботит. А довольство сытых возле кормушки-- скотское довольство -- мне не
интересно.
Не снабжайте детей готовыми формулами, формулы -- пустота, обогатите их
образами и картинами, на которых видны связующие нити.
Неотягощайтедетеймертвым грузомфактов,обучитеихприемами
способам, которые помогут им постигать.
Несудите о способностях по легкостиусвоения. Успешнее и дальше идет
тот, ктомучительно преодолевает себяипрепятствия. Любовь к познанию --
вот главное мерило.
Неучите их, что польза-- главное. Главное -- возрастание в человеке
человеческого. Честный и верный человек гладко выстругает и доску
Научите их почтению, потому что насмехаться любятбездельники, для них
не существует целостной картины.
Боритесь против жадности к вещному. Онистанут людьми, если вы научите
их тратить себя, не жалея; если человек не тратит себя, он закостеневает.
Научитеихразмышлениюи молитве,благодаряимрасширяетсядуша.
Научитенескудеть в любви. Чем заменишьлюбовь? Ничем. А любовь к самому
себе -- противоположность любви.
Карайте ложь и доносительство. Бывает, что и они помогают человеку и на
первый взгляд в помощь царству. Но силу рождает только верность. Нельзя быть
верным одним и неверным другим. Верный всегда верен. Нет верности в том, кто
способен предать того, с кем вместе трудится. Мне нужно сильное царство, и я
не собираюсь основывать его мощь на человеческом отребье.
Привейте им вкус к совершенству, ибо любое дело --это путь к Господу,
и завершает его только смерть.
Не учите их, что главное -- прощение и милосердие.Плохо понятые,обе
эти добродетели обернутся потаканиемнечести игниению. Научите их благому
сотрудничеству--общемуделу, гдекаждый впомощь благодаря другому. И
тогда хирург поспешит черезпустыню кчеловеку с разбитой коленкой. Потому
что речь идет об исправности повозки. А вожатый у них один.
XXVI
Язадумалсяовеликом таинстве перерождения и изменения самого себя.
Жил когда-то в нашем городе прокаженный.
-- Я хочу показать тебе бездну, -- сказал отец.
И он повел меня наокраину, гдеза домами виднелся голый замусоренный
пустырь. Маленькийдомишкостоял посредипустыря за забором, отгородившим
прокаженного от остального мира.
--Ты, верно, думаешь,чтоон вотчаянии?Присмотрись, он сидит на
пороге и зевает. В нем умерла любовь, только и всего. Его сгноило изгойство,
всего-навсего. Запомни, изгойство не терзает болью, оно изнашивает тебя день
за днем. В изгнании питаютсяснами и в кости играют понарошку. Да, онсыт,
но что толку в сытости? Он -- король царства теней.
Нашеспасениев необходимости, --продолжалотец. -- Что за играв
костибезденег? Чтоза жизнь вмечтах? Мечты не приносятсчастья,они
слишком податливы. Как безнадежен рой мечтаний, заполняющийпустоты юности.
На пользукаждому все,чтосопротивляетсяипротивится. Не болезнь беда
прокаженного -- податливость жизни. У него нет необходимости идти, он осел у
своей кормушки.
Горожанеприходилипоглядетьнанего. Окружив забор, онизатаивали
дыхание,словно заглядывалипослетяжелогоподъема в кратер вулкана. Они
бледнели, словно уже услышалигрозный гул в глубине земли. Жизнь за забором
казалась им исполненной тайны.