Добился. Но сталлионсчастливее? Счастье в
служении желанному. Смотри, стебельтрудится над цветком. Счастливлион,
когда цветок распустился? Нет, наступил конец работы, растение приготовилось
умереть.Язнаю,чтотакоехотеть.Жаждатьдела.Желатьдостигнуть,
преуспеть.И отдохнуть.Ноктоживотдыхом?Отдыхнепитает нас.Не
перепутайте,питающаясредаи достигнутаяцель--разное.Бегун бежал
быстрее всех. Он победил. Но не получится жить победой. Не может морякжить
побежденнойбурей.Побежденнаябуря--взмахрукивдолгом-предолгом
плавании. Следующий взмах неминуем. Радостьтрудиться над цветком, бороться
сбурей, строитьхрамне похожа на радостьсорвать цветок, вспоминатьо
буре,любоватьсяхрамом.Надежда, что в старостинасладишься тем,в чем
отказывалсебе всю жизнь, -- иллюзия. Напрасно надеется воин, что в радость
ему будет жизнь обывателя. Хотя на первыйвзгляд кажется, что воюетонза
возможность им стать. Но вот он стал обывателем, и тоскует, и снова не прав.
Неправтот, кто, тоскуя, твердит:"Человеческие желания неутолимы"... Он
просто не знает, чего хочет. "Я иду по следам своего счастья, а оно никак не
даетсяв руки",--жалуетсяон.Могло бы пожаловатьсяи дерево:как я
трудилосьнад цветком, зачемон засох исталсемечком,которое зачем-то
станет деревом, а на нем будут еще какие-то цветы?!
Одолевбурю,тыотдыхаешь,но, пока ты отдыхаешь,собирается новая
буря.Яповторяю: у Бога нет отпусков, Он не помилует тебя от становления.
Тызахотел быть?Бытие-- это Бог.Он вернет тебя в Свою житницутолько
послетого, какты мало-помалу осуществишься,после того,как твои труды
обозначат тебя, ибо человек, как ты мог заметить, рождается очень медленно.
Скудеют те,кто поверил, будто чего-то добился, будто чем-товладеет,
кто встал посреди дороги, желая наслаждатьсяполученным -- или достигнутым,
как принято обычно говорить. Нет достигнутого, нет полученного,нет запаса,
который можно тратить. Об этом знаю я, -- я, который не раз позволял завлечь
себя в женскиесети и вдруг узнал, что в чужедальних краях живет красавица,
источающая аромат совершенства, и она может стать моей. Опьянение восторга я
счел любовью. Мне показалось, что я умру, если она не станет моей.
Пышно и радостнопраздновалась свадьба, всех вмоем царстве словно бы
закружилхмельлюбви.Цветырассыпаликорзинами,курилидрагоценные
благовония,нежалели сверкающихбриллиантов;ценаим--людские пот,
страдание икровь; множество розгубится ради капли масла, множество людей
губится ради капли света -- но кто сейчас вспоминал об этом: каждый расточал
себя в любви. И вот моя нежная пленница, принесенная ветром любви на парусах
своих покрывал,рядом со мной на террасе. Я -- мужчина,я--воин, я--
победитель держу наконец долгожданную награду в этой войне. Но, оказавшись с
ней рядом, не знаю, что делать...
-- Голубкамоя,горлица,-- шепчуя, -- длинноногаягазель.
.. -- Я
придумываю слова, чтобы дотянуться до нее, и ненахожу слов. Ее все меньше,
онатает, будтоутренний снег. Я ждал себе другого подарка.Я кричу: "Где
вы?"Потомучтоникак не могуеенайти."Какмневыйтихотябына
пограничье?" Япревратилсявдозорную башню, в крепостной вал. Мойгород
славиллюбовь фейерверками.Ая,одинокийвсвоей иссушающейпустыне,
смотрел на нее -- обнаженную, спящую. "Я охотился не на ту дичь, шел не в ту
сторону. Она бежала так быстро,я схватил ее, желая сделать своей... Держу,
но со мной ее нет..."И я понял, что я ошибся. Думал жить, одержав победу в
беге. Сталпохож на безумца, который запирает кувшин с водой в шкаф, потому
что любит журчанье родника...
Яне прикасаюськ тебе, я творютебя,словно храм. Творювсиянии
света. Твоя тишина одевает поля, леса. Я учусь любить тебя больше, чем люблю
тебя,себя. Я пою хвалебный гимн твоемуцарству. Ты закрыла глаза -- глаза
мира. Тыустала,я держутебя в кольцесвоих рук,словно город.Ты--
ступеньнапутимоемкГосподу.Тебясоздали,чтобывоспламенять,
испепелять, -- недля того, чтобы сберегать впрок... Прошло несколько дней,
город облачился в траур, в моемдворце всерыдали, потому что я стысячью
воиноввышел изгородских ворот, я шел в пустыню, я томился, и жажда гнала
меня туда.
Я уже говорил тебе обэтом, боль одного -- не меньше боли целого мира.
Илюбовь одного-- какойбы несуразной она ни была -- раскачиваетзвезды
Млечного Пути. Округлый корпус корабля обхватили моируки, обнимая тебя. Мы
выходим сегодня в открытое море, в грозную стихию любви...
Вот так, мало-помалу,я нащупываю границы моегоцарства.Ограничения
всегда говорят о сути, и я люблю то, что умеет противостоять. Противостоят и
человек, и дерево. Барельефы, изображающие своенравных плясуний, я сравнил с
крышками пустых коробок, но когда-то они были масками, а под маской и впрямь
таилисьупрямство,коварствоипоэзиястроптивыхкапризниц.Ялюблю
выявляющих себя в противостоянии, люблю замкнутых и молчаливых,укрепляющих
свою твердость,тех, ктосжимает зубыподпыткой, ктовыдерживает пытку
любви.Тех,ктонесправедливопредпочитаетвообщенелюбить.Вас,
уподобляющих себя грозным башням, которые невозможно взять приступом...
Ненавижуподатливость.Нетчеловека,еслионне противостоит. Нет
противостояния в муравейнике, нет в нем и Бога, нет образа и подобияБожия.
Податливый человек -- человек, в котором нетвсхожести. И явспомнил чудо,
увиденное мнойвтюрьме.Слабый узник былсильнеетебя, меня, нас всех,
вместевзятых, сильнеемоихтюремщиков,подъемныхмостов, стен.Таже
загадка мучила меняитогда, когда я размышлял о любви,держаее в своих
объятиях, обнаженнуюипокорную.Мне трудносладить стем,что человек
одновременно велик и ничтожен, велик своей верой, ничтожен гордыней бунта.