Ты тасуешь слова то так,то этак, ты месишьглину, стараясь
пойматьулыбку, которая от тебяубегает.Не логикатебевпомощь,она
отсечетодновпользу другого,ты ищешьключ свода, онобъединиттвои
противоречивые истины, ибони одна из нихнедолжнапотеряться, ивдруг
чувствуешь: стихотворение вот-вот появится, мрамор вот-вот улыбнется, потому
что тебя стеснили возлюбленные враги.
Никогда не слушайсятех, кто,желая тебе помочь,советуетотбросить
хоть одно из твоих исканий. Ты угадаешьсвое призвание по той неотвязности,
с какой оно тебесопутствует. Предатьего-- значит покалечитьсебя,но
знай:твояправдабудетобозначаться оченьмедленно,еенесведешь к
внезапно найденной формуле, онабудет вырастать, как дерево,и работать на
неебудеттолько время. А ты? Тебе надо сбыться подняться вверх по крутому
склону.Рожденная дробным миром целостность, которую ты обретешь, будетне
разгадкой ребуса, а преодолением противоречий и исцелением кровоточащих ран.
Обретая этуцелостность, тыощутишьиее могущество.Вот почемуятак
настаиваю, чтобы ты почитал тишину и неспешность -- богов, окоторых успели
позабыть.
LVII
Хорошобытьтакими юнымиинеискушенными,как вы,--обделенные,
несчастные, побежденные, -- вы,которые из своего богатого наследства взяли
себе лишь дурнотувчерашнего дня. Но если я выстрою храм, вы придете в него
и я зароню в васзерна своейверы, а вы,укрытыемогущественным покровом
тишины, начнетенеторопливорасти,чтобыстатьвеликолепной жатвой,то
найдетсялиувас время отчаиваться? Кто из васнепомнитутро победы:
умирающиенаодреболезни,изъеденныезаживометастазами,калекина
костылях,должникии судебные исполнители, узники и тюремщики превратились
из врагов, потерпевших, страдальцев в народ, радующийся победе. Победа стала
ключом свода, а многоликая разобщенная толпа -- часовней в ее честь.
Ктоизнас не видел, как ветвилась, передаваясь отсердца ксердцу,
любовь,--любовь,которуюпробудило,возможно,величайшеенесчастье,
ставшее ключом свода и повернувшее людей друг к другу, радуя их возможностью
поделитьсяхлебом,потеснитьсяуочага?Дажеты,недовольный
ворчун-подагрик, в своемтесномдомишке, который оказался всежеслишком
просторендлянемногих твоих друзей, вдругпонял, что распахнулисьдвери
храма и входят туда лишь друзья, которым несть числа.
Так естьли место отчаянию? Вечное рождение-- вот что есть.Естьи
непоправимое,оно--знаксвершившегося,ане причинадля грустиили
веселья. Непоправим факт моего рождения, разя есть. Непоправимо прошедшее,
но настоящее ждет строителя, валяясь под ногами грудой самого разнообразного
материала, вы должны сложить его, чтобы у нас было будущее.
LVIII
Друг тот,кто не судит.
LVIII
Друг тот,кто не судит. Я ужеговорил:открыв своюдверь бродяге на
костыле ис палкой,другпоставитпалкуи костыль в уголи не попросит
бродягустанцевать,чтобы убедиться, как плохоон танцует.Еслибродяга
заговорит о весне надальних дорогах,друг порадуетсявесне.Аесли тот
расскажет о голоде вдеревне,которую онпроходил,другразделит сним
огорчение. Я уже говорил, друг -- это та частица в человеке, котораяотдана
тебе, тебе открывают дверь, которую, может быть, больше не открывают никому.
Он твой истинныйдруг, все,чтоон говорит тебе, чистая правда, онлюбит
тебя, дажеесли вдругом доме он ненавидит тебя. В храме мнедруг каждый,
кого я,благодаряГосподу, встречаю и задеваю рукавом, кто поворачивает ко
мне лицо, освещенноесветом нашего Господа, здесь мы одно, хотя,выйдяиз
храма, он -- лавочник, а я -- капитан,он --садовник, а я--матрос.Я
встретилего, поднявшись над тем что насразделяет,истал ему другом. Я
могу возле него стоять молча, не боясь, что он отправится бродить по садам в
моей душе, по моим горам, крепостям и пустыням. Ты -- мне друг, ты дождешься
посланцев моего внутреннего царства и обойдешься с нимибережно. Ты примешь
их, усадишь ивыслушаешь. И обоим нам хорошо. А я? Развевидел кто-нибудь,
чтобы я плохо обошелся с посольствомили непринял его только потому,что
вдали, в тысяче дней пути от меня, едят то, что мне не нравится, и обычаи их
отличны отмоих? Дружба--этовсегда перемирие, этодушевное согласие,
отрешившееся отпошлых распрей повседневности. Гость замоим столом всегда
безупречен.
Знай,чтогостеприимство, обходительностьи дружеское участие -- это
присутствие человеческого в человеке. Каково мне будет в храме, если Господь
станетразбирать верующих поросту и дородству, как почувствую себя в доме
друга, если он,заметив мои костыли, попросит станцевать,чтобывысказать
свое мнение?
В мире достаточно судей.Помогать тебе меняться и закалять тебябудут
враги. Это их дело, они с ним прекрасносправятся,буринеплохопомогают
кедру. А другсоздан для того, чтобы тебя принять. Знай и оГосподе. Он не
судит тебя, когда ты пришел к Нему в храм, Он тебя принял.
LIX
Если ты хочешь подружитьтех, ктопривык к вечному дележу и счетам, а
значит,и к взаимнойнеприязни, -- тыведьпомнишь:бросьимзернои
узнаешь,какони ненавидят,-- то постарайся вернуть им чувство уважения,
невозможнодышать среди тех, кто осуждает друг друга. Если ты плохо думаешь
одруге иговоришь это, значит, видишься с ним не вхраме, где собираются
только друзья и единомышленники. Говорятебевсе это,я вовсене поощряю
тебя к снисходительности, малодушию или неустойчивости в добродетели. Просто
дружба--этоне жестокость.Вдругое времятыбудешьсудьей.Когда
понадобится, ты без колебаний отрубишь голову. Напоминаю, тыприговариваешь
ксмерти,но ты же и лечишь обреченного, еслион болен.