Икакрадовалась
преодолению. И то,что смерть оборвалаее танец. Мне понравилось,что она
торила собственный путь среди гор и равнин, а они ей противились, что были в
нейпомыслыблагиеигрешные.Чтовглядываласьонавдозволенноеи
недозволенное.Что онасопротивлялась, соглашалась,отказывалась.Мне не
понравилось бы, еслибы она, плавно кружась, текла вовсе стороны,словно
желе.Мне нужен стерженьи крепкий стволживогодерева, оно не свободно,
занимаемое им пространство предопределено особенностями семечка.
Танец -- судьба, танец -- жизненныйпуть. Я хочу понять, каковты и к
чему стремишься, только на такие танцы я смотрю с интересом. Поток преградил
тебепуть,тебе нужнона другую сторону,тытанцуешь перед потоком.Ты
догоняешьлюбимую, соперник встал на дороге, и опять тытанцуешь.Танцуют
клинки, если ты решил его убить.Танцуют паруса, если задумал опередить его
и причалить раньше в том порту,куда он направился, -- паруса танцуют, ловя
невидимые повороты ветра.
Для танца необходим противник, но какой противникудостоит тебя танцем
клинка, если ты -- пустое место?
Но вот танцовщица прижала ладони к вискам, и сердце мое защемило болью.
Яувиделвнеймаску. Нет,не маску поддельного сопереживания,которую
нацепляет на себя оседлый, -- это не маска, это крышка пустой коробки. Ты --
пустое место,если ничего в себя не впустил. Я увидел в ней древнююмаску,
хранительницу наследия многих поколений.Увиделпрочность семечка, которое
устоитипередпалачом, -- нет жернова,который выжалбы из негомасло
тайны.Оно --залог, и воимянего идутна смерть,благодаря ему умеют
танцевать.Упражняя душумолитвой,музыкойили поэзией,строишь себяи
становишься человеком.Светло иясно смотрит на тебя обитаемыйчеловек. И
если снятьслепок сеголица,маска покажет еговнутреннее царство.Ты
поймешь, что для него главное икак он станцует против своего врага. Но что
знать отанцовщице, еслиона -- необитаемая пустошь? Оседлыенетанцуют.
Зато в краях,где земля скудна, где плуг тупитсяо камни, где знойное лето
иссушает ниву, где человек противостоит варварству, где варварски уничтожают
слабых,рождаются танцы,потому чтозначим твой каждыйшаг. Танец -- это
борьба вночи сангелом. Танец--и война, и совращение,иубийство, и
раскаяние. Но каких танцев дождешься от раскормленной скотины в хлеве?
LXXI
Язапрещаюторговцамрасхваливатьсвой товар.Слишкомбыстроони
становятся учителямии научают видетьвсредстве цель. Онисбивают нас с
дороги, мы сбились ипокатились вниз.Еслиторговцам нужносбытьсрук
пошлятину,онипостараютсяопошлитьтебедушу. Кто спорит:хорошо, что
делаются вещи, которые служат человеку. Но нехорошо, если человек становится
мусорницей для вещей.
LXXII
Мой отец говорил:
-- Созидать--вотглавное.
Если в тебе мощь созидателя,не работай
устроителем. Сто тысяч помощников будут служить созданному тобой ипитаться
им,словночервимясом. Зачинаярелигию, непекись одогмах. Сто тысяч
толкователей позаботятся,чтобыонибыли. Созидать--значитсоздавать
жизнеспособное, в творчественет формул.Если однажды вечером я причалил к
городскому кварталу,что сполз к морю, как нечистоты, то вовсе не для того,
чтобы рыть там канавы, устраивать поля орошения и дорожнуюслужбу. Я принес
любовьк выскобленномупорогу,и эталюбовь породит мойщиковтротуаров,
службуполицииимусорщиков.НевыдумывайВселенной,гдепотвоему
распоряжению работабудетнеотуплятьчеловека,авозвышатьего,где
культурубудетнарабатывать труд,анедосуги.Неидипротив законов
тяготения. Измени тяжесть вещей. Воздействуй, как воздействует поэзия,руки
ваятеля или музыка. Выводи как можно отчетливеемелодию благородного труда,
насыщающегожизнь смыслом,заглушай пение досугов, которые видятв работе
тяжкийдолг,которые делят жизньна безрадостныйрабскийтруди пустое
безделье, -- пой и пой и не заботься о логике, доводах и специальных указах.
Вотувидишь, непременнонайдутсятолкователи и начнутобъяснять,почему
хорошитвои песни и как нужно браться за дело. Они выберут этотвот путь и
сумеютдоказать,чтоонединственный.Значит,возник перепад,значит,
потечет вода, а река установит свой порядок, и правда твоя восторжествует.
Главное --изменитьуровень почвы,направление,устремление к...В
перепадах силаприливови отливов,мало-помалубез помощи всякойлогики
подтачиваютони скалы и расширяютморскуюимперию. Повторяю тебе: еслив
картине есть мощь,она воплотится.Непытайсяначатьс расчетов,свода
законов и всяческих нововведений. Не придумывай, каким будет будущийгород,
город, который будет,несможет нанего походить. Внушилюбовь к башням,
вздымающимся надпеском. И рабырабов твоихзодчих лучше тебя разберутся,
как доставить камни. Ведь и вода своим неуклонным стремлением к морю находит
способ обмануть бдительность копани.
--Потому и не может быть зримым созидание, --говорилмне отец,--
незримаилюбовь,объединяющаядробностьмиравцарство.Боротьсяс
созиданиемтак женелепо,какпытатьсяего показать.От невиданного ты
заслонишься удивлением, и на все, что бы тебе ни показали, будешь предлагать
другое, ещелучшее.Носкажи, как показать царство? Если, рассказывая, ты
начнешь дотрагиваться до каждойвещи, то передтобой окажется груда вещей.
Представь, ты рассказываешь о тишине в полумраке храма и при этом разбираешь
хрампо камешку --чтоподтвердит твоякучакамней?Она так далекаот
тишины. Но вотя беру тебя за руку,имы идем стобой вместе. Дорогу нам
преграждаетгора, и мывзбираемся нанее.Мы усаживаемсянавершине, я
говорю с тобой, и мойголос кажется тебе голосомтвоих собственных мыслей.