--Мнебы хотелосьотыскать воВселенной след Божественного плаща и
прикоснуться к истине, котораясуществует вне меня, словно кБогу, что так
долго прятался от людей.Мне хотелось бы ухватить эту истину за край одежды
и откинутьпокрывалосеелица,чтобы показать всем. Номне былодано
открыть истину только о самом себе...
Так говорил геометр. А эти грозилимне гневом своего божества, вознося
его над собой.
-- Говорите тише, -- попросил я. -- Возможно, понимаю я плохо, но слышу
хорошо.
И,умерив голоса, они продолжали перешептываться. Наконец одиниз них
заговорилсо мной.Они подтолкнулиеговперед,потому что онуже начал
сожалеть о взятой на себя смелости.
-- Мы воздвиглиперед тобой твердыню истины, -- началон.--Где ты
видишьв нейпроизволтворчества,рукуваятеляили поэта? Наши теоремы
вытекают одна из другой по законам строжайшейлогики, в нашемтворении нет
ничего от человека.
Итак, с одной стороны, они притязали на владение безусловной истиной --
вроде племен,утверждающих,чтовот этотраскрашенныйдеревянныйбожок
насылает молнии,--и,сдругойстороны,равнялисебясединственно
подлинным геометром, потомучто с большим или меньшим успехом разрабатывали
или открывали, но никак не творили.
--Посмотри, мыпокажемтебе, как соотносятся элементывразличных
фигурах. Твои законы мы можем нарушить, но преодолеть наши ты не в силах. Ты
должен сделать министрами нас, ибо мы знаем.
Я молчал, размышляяо глупости. Мое молчание обеспокоило их, твердость
их поколебалась.
-- Прежде всего мы хотим служить тебе, -- добавили они. И я им ответил:
-- Вы настаиваете, что обошлись без творчества, и это прекрасно. Кривые
творят кривых.Надутыемехиспособнысотворитьтольковетер.Есливы
займетесьцарством, то почтение к логике, которая хороша длясвершившегося
события, законченной статуи и покойника, поведет к тому, что все в нем будет
готово сдаться мечам варваров.
Однаждыраннимутромвышелчеловек из шатраинаправился кморю,
поднялся на отвесную скалу и упал с нее. С нами были логики;
вглядываясь в следы, они установили истину. Потому что ни одно звено не
выпало изцепочки: шаг следовал за шагом, и не было ни единого, которыйбы
невозникал изпредыдущего. Следуя шаг за шагом, от следствия к следствию,
былаопределена причинасмерти,и мертвое тело принесли к шатру. Проделав
обратныйпутьотпричинысмертикеевозникновению,мыподтвердили
неизбежность смерти.
-- Теперь все понятно! -- вскричали логики и поздравили друг друга.
Амне-токазалось,чтопонять--значитощутить,какинойраз
доводилосьи мне,какой-тонеуловимо счастливыйпроблеск,чтопугливее
замершейводной глади,потому довольно и промелькнувшеймысли,чтобыон
исчез,-- он мелькнул и словно быне существует, он тронул лицо спящего --
спящего чужака в шатре за сто дней пути от меня.
Потому чтотворческоеозарениеничутьнепохоже на то,что выйдет
из-под твоих рук, оно исчезает безвозвратно, и никакие следы не помогут тебе
его восстановить.Следы, отпечатки, знаки говорят,выстраиваясь в цепочку,
вытекая одно из другого. Логика и есть та тень, которую отбросило творческое
озарениенастенуреальности.Ноэтаочевидностьнеочевиднаеще
человеческой близорукости.
Ипоскольку моилогикиничего непоняли, я, подоброте своей, стал
наставлять их дальше.
-- Жилнасвете один алхимик,--заговорил я, --он хотел раскрыть
тайнужизни. Ислучилосьтак,что при помощиреторт,перегонных кубов,
всяческих порошков и растворов ему удалось получить крошечный комочек живого
теста.Набежалилогики. Ониповторили опыт,смешали порошки ирастворы,
зажгли огоньподретортойи получили ещеодин живойкомочек. Ушлиони,
громко крича,чтотайна жизни больше нетайна. Что жизнь-- естественная
последовательностьпричиниследствий,взаимодействиепринагревании
элементов, не обладающих жизнью. Логики, как всегда, все великолепно поняли.
Ноне понялитого, что природасозданного иприрода творчества не похожи
друг на друга, творческая сила,исчерпавшись, не оставляет следов.Недаром
творец всегда покидает свое творение,итворение поступает враспоряжение
логики. И я смиренноотправился заразъяснениями к моемудругугеометру.
"Где увидел ты новое? -- спросил он.--Жизньпородила жизнь. Новая жизнь
возникла благодаря алхимику, а алхимик, насколько я знаю, жив. О нем забыли,
так оно иположено, творецрастворяется и оставляет нам творение. Ты довел
своего спутника до вершиныгоры, и он увидел примиренными все противоречия,
гора длянего -- реальность,существующаяпомимотебя,он на ней--в
одиночестве.Никтоне задумается, почему ты выбралименноэтугору, она
есть,ичеловекстоитнаней,потомучтоестественно,чтобы человек
находился где-то".
Но моилогики не перестали перешептываться,на деле логики совсемне
логичны.
-- Вы самонадеянны, -- сказал я им, -- выизучили танец теней на стене
иуверились,чтообладаетезнанием. Шагза шагомпрослеживаете выход
теоремы, забываяо том,кто положил свою жизнь на то, чтобы ее создать. Вы
читаете следы на песке, не понимая, что прошел человек, которого разлучили с
его любовью. Вы изучаете, как из мертвых элементоввозникает жизнь, забывая
оживомчеловеке,который подбирал эти элементы,ища иотказываясь.Не
подходите комне, рабы, -- в руках увас жалкие молотки, новы возомнили,
что создали и пустили в плавание корабль!
Истинным геометром был тот, кто уже умер; если бы он захотел, я посадил
бы его рядом с собой, и он направлял бы людей. В нем дышало дыхание Господа.
Язык, которым он говорил, делал ощутимымприсутствиедалекой возлюбленной,
которая не оставила следовна песке и о которойпоэтому невозможноничего
узнать.