В нем дышало дыхание Господа.
Язык, которым он говорил, делал ощутимымприсутствиедалекой возлюбленной,
которая не оставила следовна песке и о которойпоэтому невозможноничего
узнать.
Измножествавозможных вариантовонумел выбратьтот,которыйне
обеспечилпока никомуудачи, нобыл единственным,который открывалпуть
дальше. Нетпутеводной нити в лабиринтегор, логик тебе не впомощь, если
кончиласьвдругторнаядорога,еслиперед тобой пропасть, если ниодин
человек не ступал на противоположный склон;
тогда на помощьтебе посылаетсяпроводник -- он словно бы уже побывал
там, впереди,и намечаеттебе дорогу. Пройденная дорога -- очевидность. Ты
забываешь о чуде, когда вел тебя вернувшийся к тебе из неведомого проводник.
LXXIX
Пришел противник моего отца.
-- Счастье людей... -- начал он. Отец прервал его:
-- Неприноси в мой дом шелухи. Япринимаю лишьте слова, вкоторых
ощутима внутренняя весомость, скорлупу я отбрасываю.
-- И все же, -- продолжалтот, -- если правитель царства не озабочен в
первую очередь счастьем подданных...
-- Я не бегу со всех ног, стараясьприпасти как можно больше ветра, --
отвечал отец, -- ведь стоит остановиться, ветер стихнет.
-- Если бы я был государем, -- настаивал тот, -- мне хотелось бы, чтобы
подданные мои были счастливы...
-- Воттеперь, -- отвечалотец, -- я слышу тебя лучше. Слова твоине
пусты. В самом деле, явидал людей счастливых и несчастных, видал толстяков
и худышек, калек и здоровяков, живых и покойников, и мне нравятся счастливые
люди, нравится,когда ониживут,а не умирают. И еще мне нравится,когда
одно поколение перетекает в другое.
-- Стало быть, мы думаем одинаково! -- вскричал тот.
-- Нет, -- ответил отец. И продолжил:
--Ты сказал-- "счастье". Объясни, что ты имеешь в виду-- душевное
состояние, когдачеловекчувствуетсебя счастливым,как иногда чувствует
себя здоровым? Но какое я имею отношение к усердию чужих чувств? Или счастье
кажется тебе достижимымсостояниемобществаия должен хотеть достигнуть
его? Но каково оно, это состояние?
Один счастлив в покое, другой --в сражении, одного погружает в экстаз
одиночество, другого -- шумный и пышный праздник, один наслаждается научными
изысканиями,ища ответы навопросы,другойобрелблагодатьв вере, для
которой не существует вопросов.
И если яначну объяснять, что такое счастье, то получится: для кузнеца
--счастьековать, дляморяка-- уходитьв плавание,длябогатого--
богатеть, но,сказавтак, яничего необъяснил. Ктомужедлябогача
счастьемможет быть море, для кузнеца деньги, а для морякабезделье. Вот и
ускользнул от тебя бесплотный призрак, который ты вознамерился поймать.
Не старайся во чтобы то ни стало постичь смысл слова, подлинный смысл
нев словах,но как вознаграждениеоноткрываетсятебе и в словах тоже.
Такая же награда тебе красота, я ценю красоту, но не верю, что красоту можно
создать целенаправленно. Разве говорит ваятель:"Из этогомрамора я высеку
что-то необыкновенно красивое"?Изготовителибезделушектешатсебя такой
чувствительной чепухой. Настоящийваятель говорит: "Что-то мучает меня, и я
бьюсь над мраморной глыбой,чтобыэто что-товыразить. У меня нет другого
способавысказать это и избавиться от мучений". Пустьмраморное лицо будет
обрюзглым и старым,пустьбудет бесформенной маской,пусть будет сонным и
юным --еслискульптор велик, онопокажетсятебе прекрасным.Красота не
цель, она -- вознаграждение.
И когда я сказал тебе,чтодлябогатого счастье богатеть, ясолгал.
Счастьем называют упоение, венчающеепобеду, блаженство, вознаграждающее за
усилия итруды. Если богач вдругчувствует,чтораскинувшаяся передним
жизнь упоительна, то этобудет та же радость,которой одарит тебяпейзаж,
созданный твоим тяжким подъемом в гору.
И если я скажу тебе, что счастье грабителя -- сидеть в засаде при свете
звезд, значит, и в нем что-то можно спасти, это "что-то" и вознаграждает его
счастьем. Как-никак он принял холод, опасность и одиночество. И уверяю тебя,
от золота, которого он дожидается, онждет внезапного преображения: водин
миг преображаетсяон в ангела,у него,телесного иуязвимого,вырастают
крылья, когда, прижав золото к груди, он мчится в тучный и изобильный город.
В молчании моей любви я подолгу наблюдал за теми, кто лучился счастьем.
И видел:счастье озаряло их, будто красота статую,-- тогда, когда егоне
искали.
Я убедился, счастье всегда знак того, что перед тобой хороший человек с
добротнымсердцем. Только той,что способна сказать: "Я так счастлива!" --
открой свой дом на всю жизнь, потому что у нее благодарное сердце.
Так не требуй от меня, государя, счастья для моего народа. Не требуй от
меня, ваятеля, красоты, -- иначе я застыну на месте, не зная, где ее искать.
Красота прилагается, как прилагается и счастье. Требуй, чтобы я вложил в мой
народ такую душу, которую мог бы озарить свет счастья.
LXXX
Я вспомнил давние слова моего отца.
"Чтобы созрел апельсин, -- говорил он,-- мне нужныудобрения, навоз,
лопата, чтобы выкопать яму, нож, чтобы отсечь ненужные ветки;
тогда вырастет дерево, способное расцвести. Но я -- садовник,язанят
землей, я незабочусь ни оцветах, нио счастье, потому что прежде цветов
должно быть деревоипрежде счастья долженбытьчеловек, способный стать
счастливым".
Но собеседник продолжал спрашивать:
-- Но если не к счастью -- к чему тогда стремятся люди?
-- Обэтомярасскажучутьпозже, -- отвечал отец. --Но вотчто
произошло: тыусвоил, чтоощущение счастьясопутствует трудно доставшейся
победе,и с присущейлогике недальновидностьюзаключил, что люди борются,
стремясь обрести счастье. Ая, пользуясь той же самой логикой, скажутебе:
посколькужизнь завершаетсясмертью, всюжизнь люди стремятся к смерти.