Тыне хочешьумирать,
значит, тыничегобольше не любишь. Тебе кажется, тыпоумнел, -- нет,по
глупости растратилсилыиразрушилужепостроенное;тырасточилсвое
сокровище -- смысл вещей.
Насмешник тешит свое тщеславие, он-- грабитель,комуон помог своей
насмешкой? Помог тот, кто шлифовал каждое слово, оттачивал способ выражения,
стиль,а значит, совершенствовалинструмент, который позволит ему работать
дальше. Насмешникработаетна эффекте неожиданности,онгрохнул оземлю
статую и позабавил всех бессмыслицей обломков, взорвал храм, который был для
тебя прибежищемтишиныи молитвенногораздумья,теперьперед тобой куча
мусора, и, конечно, ради нее не стоит умирать.
Тебе показали, как легко убивать богов,но тебе большенечемдышать,
жить. Любая вещь драгоценнаореолом света, пучком нажитых связей, эти связи
мыименуемкультурой,они--наш язык. Очаг для нас обозначаетлюбовь,
звезды--свет горнегомира,дело,которое я тебедоверил,-- царскую
почесть,яприобщилтебя ксвоемуцарскому клану. Ночто тебе делать с
камнями, делами, цифрами, если они только камни, дела, цифры?
Разрушили одно, разбили другое,что у тебяосталось? Только ты сам --
единственный источник света,способный расцветитьчерепки,которымнечем
больше тебя напитать. Вот ты и завяз в болоте тщеславия. Раз все вещи вокруг
обессмыслились,тысам наполняешьих смыслом. Ты остался водиночестве и
оделяешь все вокруг собственным скудным светом. Вотновое платье, оно твое.
Вот стадо, оно твое. И вот эта земля, чтобогаче других, тоже твоя. Но все,
что нетвое --другое платье, земля,стадо, -- враждебнотебе.Соседнее
царство,созданноепо темже законам,соперничаетстобой. Тыобречен
посреди своей пустыни настаивать на довольстве собой, потому что, кроме тебя
самого, у тебя больше ничего нет. Ты обречен кричать в своей пустоте:
"Я! Я! Я!" -- и не получать ответа.
Яниразуне встретил тщеславного садовника,если он насамом деле
любил свой сад.
XCIV
Всеосвещено присутствием божества.Божество исчезнет, ипеременится
все вокруг.Чтотебетогдадневная дань, если онане украшениечего-то
иного?Ты знал:деньдается тебе дляпостижениязапредельного,и вдруг
оказалось-- постигатьнечего.Длячего тебе кувшин из звонкого серебра,
еслитрапеза вдвоемуже не обряд, предваряющий любовь? Для чего самшитовая
флейта на стене,если тыне играешь нанейдлявозлюбленной?Длячего
ладони, если ихлишили сонной тяжести любимого тела?Ты не у дел, втвоей
лавочкевсе продается, все ищет себе места ихозяина; и тытоже. Ко всему
прицеплены этикетки, все ждет, что вот-вот начнется жизнь.
Пуст день, если не ждешь большелегкихшагов, еслинерасцветает на
твоем пороге улыбка, медовую сладость которой в тишине итайне собирала для
тебя любовь икоторой тысейчаснасладишься.
День пуст, если нет рокового
часа прощанья. Пуст, если нет забвения сна, когда страсть набирается сил.
Нет храма, есть грудакамней. Нетитебятоже.Таккак же тебе не
хотеть нового божества и храма,даже если ты знаешь, что позабудешь и этот,
что опять будешь строить новый? Такустроена жизнь: настанет утрои вернет
тебе серебряный кувшин, пушистый ковер, полдень и вечер, вновь обретет смысл
дань твоего дня и твоя усталость,вновь ты будешь близок илидалек, будешь
идти илиуходить,находить или терять.А сейчас,пока нетв твоей жизни
ключасвода, ты неидешь, не находишь инетеряешь,непомогаешь ине
мешаешь ничему в мире.
Идажееслитебекажется,чтотебенеобходимывещи, чтоихты
завоевываешь,отнихотказываешься,нанихполагаешься,ихломаешь,
раздаешь,добиваешься,владеешь, --тыошибаешься:берешь, удерживаешь,
обладаешь, теряешь, полагаешься,жаждешь тытолько света, которым наделило
ихсолнце.Нетмосткамежду тобой и вещью,есть мостокмеждутобойи
незримой картиной, котораяможетбыть Богом, царством или любовью. Я вижу,
ты сталморякомиушел в море -- значит, долгоеотсутствие представилось
кому-то сокровищем,значит, давниематросскиепесни рассказали осчастье
возвращаться,значит,по-прежнемупередаютсяиз уствусталегендыо
чудесныхостровахи коралловых рифах.И я уверен,волны нашептывают тебе
песню триер, хотя триер давным-давно нет,а коралловые рифы, несмотря на то
чтотвой парусникпокане подходил к ним,меняютдлятебяцвет воды с
наступлением сумерек.А кораблекрушения, о которых тебе рассказывали? Пусть
тебе самому не доведется испытатьничего подобного -- из-за нихв жалобном
вое волн,бьющихся о скалы, слышишь ты плач о мертвых. Но если ничего этого
длятебянет,тызеваешь, когдатянешьгрубые канаты,анатянувих,
складываешь на широкой, как море,грудипраздныерукииопятьзеваешь.
Ничегоине появится,если не построить сперва втвоемсердце храма, не
показать тебе картины, не обогатить связующими нитями культуры.
Получивнаследство, годзагодомживя любовью к нему, ты не сможешь
отказаться от самого себя. Не станешь искать иного смысла жизни.
Что такое тюрьма длялюбящего? Нев вещном живет он--в царстве смысла
вещей, ав нем нет стен. Пусть любимая далеко, пусть она даже спит и словно
бы не существует, ичто ее хрупкиеруки противстен, что ты воздвиг между
ними? Нов таинственной тишине души он питаемсвоей любовью. Ине в твоих
силах отлучить его от любви.
Каклюбовь, питает тебяиБожественныйузел,чтосвязал длятебя
воедино весьмир. Та,которуюты нелюбишь, к которойлишь вожделеешь в
разлуке, не насыщает, хотя ты не спишь из-за нее ночами, но ведь и собака не
сыта воображаемым мясом,-- бдит в тебе толькоплоть,втебе не родилось
божество, чтоумеетпроходить через стены,душа твоя спит.