Того, ктомолится, итого,кто усомнился: Завоевать -- означает
вложитьв тебя остов и пробудитьв твоей душе вкускистиннойпище. Ибо
существуют озера, которые утолят твою жажду, но надо показатьдорогу к ним.
Я поселю в тебе своих богов, чтобы они тебе светили.
Я понимаю:завоевывать тебя нужно с детства,потому чтопотом ты уже
слеплен, затвердел и тебе невмоготу освоить иной язык.
CXI
Насталдень, и я убедился: нет, яне ошибся. Не потому,что оказался
сильнееили рассудительнеедругих,апотому,что недоверилсялогике,
котораяпоследовательно выстраивает постулат за постулатом. Язнаю, логика
обслуживает свершившееся,онав подчинении у него, в ее веденииследына
песке, а не танцор, что прошел попеску и если был гениален, то привел всех
кспасительному колодцу.Яубедился: все свершенияпоступаютвведение
логики, потому что каждоеиз нихбылоцепочкой шагов. Логика умеет читать
следы, ноходить, бегать,танцевать,сделать движение рукой, что взрастит
будущее, она не умеет. Я убедился: культура ветвится, как ветвится дерево, и
для того, чтобы она зародилась на свет, необходимо семечко, она -- единство,
хоть и существует в миллионах обличий,в ней непременнобудути корни,и
верхушка, и ствол, и листья, и цветы, и плоды, но все это вместе живительная
сила одного-единственногосемечка. Я знаю:если оглядетьпуть, пройденный
культурой, он потянется к истокам без пустот и зияний, логики охотноследят
этудорогу вспять, но онинемогутидтивперед,потому чтонеслышат
вожатого. Я видел: люди в спорах не находят истины. Я слышал, как рассуждают
толкователигеометрии,они несомневаются,что владеют истиной, ноесли
вдруг спустягод один из нихотказывался от общейистины,как корили они
коллегу за святотатство, как цеплялись засвое шаткое божество! Я сиделза
столом с единственным подлинным геометром, он был моим другом, онзнал, что
ищет доступный людям язык, как ищет его поэт, стремясь передать свою любовь,
он говорил как равный с камнем и со звездой ипонимал, что год от года язык
будетизменяться,и это будет означать,чточеловекпереходитсодной
ступеньки на другую. Понял ия: не существует лжи, потому что не существует
истины (изменяющееся, растущее дерево -- вот единственная истина), поэтому я
вмолчании моей любвитерпеливо слушал бессмысленный лепет, гневные вопли,
смех и жалобы моего народа. Еще в юности я понял: язык неловок и неуклюж,и
оставил споры, ибо они бессмысленны. Сколько я ни приводил доводов, стремясь
сказатьлишь самое насущное, неувлекаясьцветами красноречия, мои доводы
никогоне убеждали, вспоре сомной всегданаходилсяболееискусныйв
доводахпротивник,чемя.Однакои егоискусствотолько помогаломне
сохранять верность себе; слушаяего возражения,японимал одно: свое я не
сумел выразить, но со временем я найду более действенные средства, ибо, если
хочетсказатьсявтебенечтоивпрямьподлинное,убежденностьтвоя
неисчерпаемаи похожанародник.
Раз и навсегдаотказалсявникатья в
людскую разноголосицу. Я решил, куда плодотворнее послушание мне, и позволил
семечкув себе расти, превращаться вдерево,множить корни,тянуть вверх
ствол, пушить ветки, чтобы не о чем сталоспорить: вот оно, дерево,чтов
нем выбирать? Оно широко раскинуло ветви, оно может приютить всех.
Я уверился, что невнятица, противоречивость, смутность моих слов совсем
не означают, что невнятно, противоречиво или смутно то, что я хочу выразить,
--простоядурновладеюязыком,ибодушевнаяпотребность,ощущение
внутренней значимости не бываютневнятными, смутными, противоречивыми ине
просятдлясебяобоснований иподтверждений,они простоесть, как есть
потребность у скульптора, который принялся лепить; эта потребность не обрела
еще формы, но станет тем лицом, которое он вылепит.
CXII
Отказом от иерархиимы поощряем тщеславие. (Вспомни распри генералов и
губернаторов.)Иерархия,властноибезусловно расставив всех поместам,
сводит тщеславие на нет. Сейчас всевы подобныодинаковым шарикам, для вас
нет никого,ктобылбыавторитетнейвасипридавал своимавторитетом
значимость всему окружающему,а если так,то любой, ктобы ни занял место
короля,будет не освящать,а отбрасывать тень, все вы соперничаете сним,
тщеславитесь, завидуете, ненавидите.
Естьуменя иещеодинвраг-- вещи.Пришловремятебепонять
величайшееиз своих заблуждений: тыслишкомдоверился вещам. Ноя говорю
тебе: значимы только усердие и рвение. Преодолевший горный поток, испекшийся
подсолнцемподобно яблоку,ободравший рукио камни, копаясьвземле и
глине,инашедшийзавесьгододин-единственныйчистой воды алмаз--
счастлив. Несчастлив, издергани вечнов претензии тот, кто на свои деньги
способен купитьцелую пригоршнюбриллиантов, но что ему в них, они тусклее
стекляшек! Ибо не в вещах нуждаешься ты--в божестве.
Да,вещьтыполучаешьнавсегда,ноневсегдаонатебярадует.
Назначение вещи--тянутьтебявверх,онатебев помощь, покатыее
завоевываешь, а не тогда, когда заполучил. В друзья я взялсебетого,кто
вопрекитрудностямпонуждаеттебя карабкаться вгору, взяться затяжкий
труд, пробиваться к стихам, добиваться любвинедоступнойкрасавицы, ибо он
понуждает тебя сбыться. Чему служат запасы готового? Спячке. Ты добылалмаз
-- что тебе делать с ним?
Я возвращаювкус празднику,что давным-давно позабыт. Праздник -- это
завершениедолгихприуготовленийкпразднику,вершинагорыпосле
изнурительного подъема,алмаз,которыйтебепозволенодобытьиз глубин
земли,победа, увенчавшая долгуювойну,первый завтракпосле мучительной
болезни,предвкушениелюбви,когдавответнапризнаниеона опустила
глаза...
Если бы язахотел, япридумал бы для тебя вот какую жизнь: жизнь, что
была бы исполнена трудаи усердия,-- люди, сплотившись, увлеченно и жадно
трудились бы, анаработавшись,радостно возвращались домой, онилюбили бы
жизнь и ждали чудес отзавтрашнегодня.