Я хотел сказать, что профессия отца в
конечном счете весьма опасна для религии...
Шерц делает удивленный жест.
Ведьприходится работать вбольницах...Подумайте,какие могут быть
взгляды учеловека,который всюсвоюжизнь,каждый деньсталкивается с
людскими страданиями? Что ж он может думать о боге?
Шерц не отвечает.
Вы возмущены моими словами?
Шерц.Нисколько.Мне очень любопытно. Это все тот же древний протест,
порождаемый злом.
Жан. Грозный протест!
Шерц (флегматично). Весьма грозный.
Жан. И наши богословы до сих пор так и не опровергли его...
Шерц. Не опровергли.
Жан. Вы это признаете?
Шерц (с улыбкой). Не могу не признать.
Жан молча курит. Затем внезапно швыряет папиросу и смотрит аббату прямо
в лицо.
Жан. Вы первый священник, от которого я слышу такие слова...
Шерц. А раньше вы достаточно ясно ставили этот вопрос?
Жан. Не раз!
Шерц. И что же?
Жан.Каждый отвечал,как мог... Что я слишком впечатлителен... Что во
мне возмутилась гордыня... Что зло есть условие добра... Что через испытания
человек приходит ксовершенству...Чтосовремени первородного греха зло
угодно богу, и потому оно должно быть угодно нам...
Шерц (улыбаясь). И что же?
Жан (пожимая плечами). Пустые слова... Легковесные доводы...
Шерцбросает острыйвзгляднаЖана;выражение еголицаменяется,
становится серьезным; он старается не поднимать глаз.
Преждевсегосталкиваешься стакимсофизмом:мнесилятся доказать
могущество имилосердие бога,расхваливая царящий вмире порядок;но как
только я возражаю,что порядок этот далек от совершенства, говорят, будто я
неимею права судить онемименно потому,что он-творение господа...
(Делает несколько шагов покомнате,повышает голос.)Иврезультате оба
положения остаются непримиримыми:содной стороны мнеговорят,что бог -
само воплощение совершенства,сдругой,что этот несовершенный мир -его
творение!
Останавливается перед аббатом,пытается заглянуть емувглаза.Шерц
отворачивается. Оба молчат. Наконец их взгляды встречаются: вопрошающий взор
Жана затуманен тревогой.
Аббат не может больше уклоняться от ответа.
Шерц (снатянутой улыбкой).Оказывается,мой бедный друг,вас также
волнуют эти вечные вопросы...
Жан (с живостью).Что я могу поделать? Клянусь, мне бы очень хотелось,
чтобы они не мучили меня.
Ходит взад и вперед по комнате,засунув руки в карманы, качая головой,
какбудто мысленно продолжает спор.Его энергичное лицо становится жестче,
складки на лбу и сжатый рот придают ему упрямое и напряженное выражение.
Вы только что говорили омоем отце..
..Вот что меня постоянно смущало,
даже когда я был ребенком: как можно во имя религии осуждать такого человека
только за то,что он не причащается на пасху и не заглядывает в церковь!А
ведь в Бюи к нему относились совершенно нетерпимо...
Шерц. Потому что не понимали его.
Жан (озадаченно).Новедь вытоже священник,вытоже должны бы его
осуждать?
Шерц делает неопределенный жест.
(Страстно.) Я всегда безотчетно возмущался этим! Жизнь моего отца - это
бесконечное стремлениековсемублагородному ивысокому.Можнолиего
порицать,нужно ли его порицать во имя бога? Нет, нет... К таким людям, как
он,нельзя подходить с общей меркой,понимаете,они стоят выше... (Делает
несколько шаговистревогой смотрит нааббата.Угрюмо продолжает.)Но
ужаснее всегодругое;вытолько вдумайтесь хорошенько,другмой:такой
человек, как мой отец, не верует... Такие люди, как он, не веруют... Но ведь
этонекакие-тотамдикари!Имзнакоманашарелигия,ониеедаже
исповедовали,исповедовали ревностно.Ивдруг,водинпрекрасный день,
решительно отвергли ее!..Почему?Говоришь себе:"Я верую,а они, они не
веруют...Кто же прав?" И помимо своей воли решаешь: "Посмотрю, подумаю..."
Итеряешь покой!"Посмотрю,подумаю" -вотпроклятый рубеж,вот начало
безбожия!
Шерц (серьезно).Нет, позвольте... Здесь вы сталкиваетесь с чудовищным
недоразумением!Эти люди неприемлют религиозных обрядов,которые принято
соблюдать...Но,верьте мне: природа их величия та же, что природа величия
лучшего из священнослужителей, лучшего, слышите?
Жан. Стало быть, существует два способа быть христианином?
Шерц (он сказал больше, чем хотел). Возможно.
Жан. А ведь, в сущности, - может быть, должен быть лишь один способ!
Шерц.Конечно...Новсеэтирасхождения,скореемнимые,нежели
действительные,не могут поколебать главного: неизменного устремления нашей
совести к высшему добру и справедливости...
Жан молчит и внимательно смотрит на него. Долгая пауза.
(Принужденно.) Послушайте,запах ваших папирос меня соблазнил, нарушу,
пожалуй, режим. Спасибо... (Желая во что бы то ни стало избежать дальнейшего
разговора.) Я принес вам лекции, которые вы у меня просили...
Жан берет тетради и рассеянно их перелистывает.
Несколько дней спустя.
Семейный пансион на площади Сен-Сюльпис.
Комната аббата.
Шерц(быстровстает).Ах!Вотжеланныйгость!..Жан.Захотелось
поболтать с вами до начала лекций.
Аббат освобождает кресло.
Жан,улыбаясь,оглядывает комнату. Маленький письменный стол; большой
стол для занятий химией;на нем - арсенал пузырьков и фарфоровой посуды для
опытов;микроскоп.На стенах -распятие, панорама Берна, портрет Пастера,
анатомические таблицы.