Выйди. Дело неотложное...
Софья схватила его руки,прижалакполнойгрудиипоцеловалаих.
Ресницы ее были влажны от избытка любви. Подошла к зеркальцу-поправить
венец, и рассеянно скользнула по своему отражению-некрасива,новедь
любит...
- Пойдем.
У косящатого окошечка, касаясь потолочногосводагорлатнымишапками,
стоялиХованскийиИванМихайловичМилославский,царевниндядя,-
широкоскулый, с глазами-щелками, весь потный, вновой,дарованнойшубе,
весьналитойкровьюотсытостииволнения.Софья,быстроподойдя,
по-монашечьи наклонила голову. Иван Михайлович вытянул наскольковозможно
бороду и губы - ближе подступить мешало ему чрево.
- Матвеев уже в Троице. (Зеленоватые глаза Софьирасширились.)Монахи
его, как царя, встречают... Мая двенадцатого ждать его наМоскве.Только
что прискакал из-под Троицы племянник мой, Петька Толстой... Рассказывает:
Матвеев после обедни при всем народелаялисрамилнас,Милославских:
"Вороны, говорит, на царскую казну слетелись...Настрелецких-декопьях
хотят во дворец прыгнуть... Только этому-де не бывать...Уничтожумятеж,
стрелецкие полки разошлю по городам да на границы. Верхнимбоярамкрылья
пообломаю. Крест-де целую царю Петру Алексеевичу. Азамалолетствомего
пусть правит мать, Наталья Кирилловна, и без того не умру, покуда таквсе
не сбудется..."
ЛицоСофьипосерело.Стоялаона,опустивголовуируки.Только
вздрагивал рогатый венец, и толстаякосашевелиласьпоспине.Василий
Васильевич находился поодаль, в тени. Хованский мрачногляделподноги,
сказал:
- Сбудется, да не то... Матвееву на Москве не быть...
- А хуже других, - еще торопливее зашептал Милославский, - срамил они
лаял князяВасилияВасильевича."Васька-деГолицынзацарскийвенец
хватается, быть ему без головы..."
Софья медленно обернулась, встретилась глазами с Василием Васильевичем.
Он усмехнулся, - слабая, жалкая морщинкаскользнулавуглурта.Софья
поняла: решается его жизнь, идет разговор о его голове... За этуморщинку
сожгла бы Москву она сейчас... Проглотив волнение, Софья спросила:
- А что говорят стрельцы?
Милославскийзасопел.ВасилийВасильевичмягкопошелпопалате,
заглядывая в двери, вернулся и стал за спиной Софьи. Несдержавшись,она
перебила начавшего рассказывать Хованского.
- Царица Наталья Кирилловна крови возжаждала... С чего бы? Или всееще
худородство свое не может забыть, - у отца с матерьювлаптяхходила...
Все знают, когда Матвеев из жалости ее взял к себе в палаты,аунееи
рубашки не было переменить... А теремов сродунезнала,смужикамиза
одним столом вино пила. - У Софьи полная шея,тугоохваченнаяжемчужным
воротом сорочки, налилась гневом, щеки покрылись пятнами. - Веселоцарица
век прожила, и с покойным батюшкой исНиконом-патриархомнемалошуток
было шучено.
.. Мы-то знаем, теремные... Братец Петруша - прямо-притча,
чудо какое-то - и лицом и повадкой на отцанепохож.-Софья,стукнув
перстнями, стиснула, прижала руки к груди... - Я -девка,мнестыднос
вами говорить о государских делах... Но уж - если Наталья Кирилловна крови
захотела, - будет ей кровь... Либо всем вам головы прочь, а явколодезь
кинусь...
- Любо, любо слушать такие слова, - проговорилВасилийВасильевич.-
Ты, князь Иван Андреевич, расскажи царевне, что в полках творится...
- Кроме Стремянного, все полки затебя,СофьяАлексеевна,-сказал
Хованский. - Каждый день стрельцы собираютсямноголюдноусъезжихизб,
бросают в окна камнями, палками, бранят полковников матерно...("Кха",-
поперхнулсяприэтомсловеМилославский,испуганноморгнулВасилий
Васильевич, а Софьяибровьюнеповела...)ПолковникаБухвостовада
сотника Боборыкина, кои строго стали говорить и унимать,стрельцывзвели
на колокольню и сбили оттуда наземь, и кричали: "Любо, любо..." И приказов
они слушать не хотят; в слободах, в Белом городе и вКитаесобираютсяв
круги и мутят на базарах народ, и ходят к торговым баням,икричат:"Не
хотим, чтоб правили нами Нарышкины да Матвеев, мы им шею свернем".
- Кричать они горласты, но нам видеть надобно от нихвеликиедела.-
Софья вытянулась, изломила брови. - Пусть непобоятсянакопьяподнять
Артамона Матвеева, Языкова и Лихачева -враговмоих,Нарышкиных-все
семя... Мальчишку, щенка ее, спихнутьнепобоятся...Мачеха,мачеха!..
Чрево проклятое... Вот, возьми... - Софьясразусорваласпальцеввсе
перстни, зажав в кулаке, протянула Хованскому. - Пошли им... Скажиим,-
все им будет, что просят... И жалованье, и земли, и вольности... Пустьне
заробеют, когда надо. Скажи им: пусть кричат меня на царство.
Милославский толькомахалвперепугерукаминаСофью.Хованский,
разгораясь безумством, скалил зубы...ВасилийВасильевичприкрылглаза
ладонью, не понять зачем, - быть может, не хотел,чтобыприсихсловах
увидали надменное лицо его...
16
Алексашка с Алешкой отъелись на пирогах завесну.Житье-лучшене
надо.РазжирелиЗаяц,обленился:"Поработалсосвое,теперьвы
потрудитесь на меня, ребята". Сидел целый день на крыльце, глядянакур,
на воробьев. Полюбил грызть орехи. С лени и жиру начали приходитькнему
мысли: "А вдругмальчишкиутаиваютденьги?Неможетбыть,чтобыне
воровали хоть по малости".
Стал он по вечерам, считая выручку, расспрашивать, придираться,лазить
у них по карманам и за щеки, ища утайных денег. По ночам стал плохо спать,
все думал: "Должен человек воровать - раз он около денег". Оставалось одно
средство: застращать мальчишек.
Алексашка с Алешкой пришли однажды к ужину веселые-отдаливыручку.
Заяц пересчитал и придрался, - копейки не хватает...