19
И вотзавизжалзамокнамеднойдверинаКрасномкрыльце.Толпа
придвинулась, затихла, жадно глядя. Замолкли барабаны.
Алексашка повис, вцепившись руками и ногами, на пузатом столбе крыльца.
Алешка не отставал от него, хотя было ой как страшно.
Дверь распахнулась. Увидели царицу Наталью Кирилловну во вдовьей черной
опашени и золотопарчовой мантии. Взглянув на тысячи, тысячи глаз,упертых
на нее, царица покачнулась. Чьи-то руки протянули еймальчикавпестром
узком кафтанчике. Царица сусилием,вздернувживотом,приподнялаего,
поставила на перила крыльца. Мономахова шапка съехала ему наухо,открыв
черные стриженые волосы. Круглощекийитупоносенький,онвытянулшею.
Глаза круглые, как у мыши. Маленький рот сжат с испугу.
Царица хотела сказать что-то и зашлась, закинула голову. Из-за ее спины
выдвинулся Матвеев. По толпе прошло рычание... Он держал зарукудругого
мальчика, постарше, с худым равнодушным личиком, отвисшей губой.
- Кто вам лгал, - стариковским, но сильным голосомзаговорилМатвеев,
изламывая седые брови,-ктолгал,чтоцаряицаревичазадушили...
Глядите, вот царь Петр Алексеевич, на руках у царицы...Здоровивесел.
Вот царевич Иван, - приподнял равнодушного мальчика и показал толпе. - Оба
живы божьей милостью... (В толпе стали переглядываться,заговорили:"Они
самые, обману нет...") Стрельцы! Идите спокойно по домам... Если что надо,
- есть какие просьбы и жалобы, - присылайте челобитчиков...
С крыльца в толпу сошли Хованский и Василий Васильевич. Кладярукина
плечи стрельцам и простым людям, уговаривали разойтись, но говорилибудто
с усмешкой. Из присмиревшей толпы раздались злые голоса:
- Ну что ж, что они живы...
- Сами видим, что живы...
- Все равно не уйдем из Кремля...
- Нашли дураков... Знаем ваши сладкие слова...
- А потом ноздри рвать у приказной избы...
- Выдайте нам Матвеевых и Нарышкиных...
- Ивана Кирилловича Нарышкина... Он царский венец примерял...
- Кровопийцы, бояре... Языкова нам выдайте... Долгорукова...
Все злее кричали голоса, перечисляяненавистныеименабояр.Наталья
Кирилловна опять побелела, обхватила сына. Петр вертел круглой головой,-
чей-то голос крикнул сосмехом:"Гляди-ка,-чистыйкот".Скрыльца
сбежал, весь в алом бархате, в соболях, в звенящем оружии,князьМихаила
Долгорукий, сын стрелецкого начальника, холеный и надменный,закричална
стрельцов, размахивая нагайкой:
- Рады, сучьи дети, что отец мой больной лежит. Сарынь!Прочьотсюда,
псы, холопы...
Попятились было стрельцы перед свистящей нагайкой... Но не тевремена,
- не так надо было разговаривать... Задышали, засопели, потянулись к нему:
- А с колокольни ты не летал?.. Ты кто нам, щенок?.. Бей его, ребята!..
Взяли его за перевязь, сорвали, в клочья разлетелсябархатныйкафтан.
Михаила Долгорукийвыхватилсаблюи,пятясь,отмахиваясь,взошелна
крыльцо. Стрельцы, уставя копья, кинулись за ним.Схватили.Царицадико
завизжала.
Царицадико
завизжала. Растопыренное тело Долгорукого полетело и скрылось втопчущей,
рвущей его толпе. Матвеев и царица подались к двери. Но былоужепоздно:
из сеней Грановитой палаты выскочили Овсей Ржов с товарищами.
- Бей Матвеева, - закричали они.
- Любо, любо, - заревела толпа.
ОвсейРжовнаселсзадинаМатвеева.Царицавзмахнуларукавами,
прильнулакАртамонуСергеевичу.ЦаревичИван,отпихнутый,упали
заплакал. Круглое лицо Петра исказилось, перекосилось, он вцепилсяобеими
руками в пегую бороду Матвеева...
- Оттаскивай, не бойся, рви его, - кричали стрельцы,поднявкопья,-
кидай нам!
Оттащили царицу, отшвырнули Петра, как котенка. Огромное телоМатвеева
с разинутым ртом высоко вдруг поднялось, растопыря ноги, и перевалилось на
уставленные копья.
Стрельцы, народ, мальчишки (Алексашка с Алешкой) ворвалисьводворец,
разбежались по сотням комнат. Царица с обоими царевичами все ещебылана
крыльце, безпамяти.Ктем,ктоосталсянаплощади,опятьподошли
Хованский и Голицын, и в толпе закричали:
- Хотим Ивана царем... Обоих...ХотимСофью...Любо,любо...Софью
хотим на царство... Столб хотим на Красной площади, памятный столб, - чтоб
воля наша была вечная...
Глава вторая
1
Пошумели стрельцы. Истребили бояр:братьевцарицыИванаиАфанасия
Нарышкиных,князейЮрияиМихайлуДолгоруких,ГригорияиАндрея
Ромодановских, Михаилу Черкасского, Матвеева, Петра иФедораСалтыковых,
Языкова и других - похуже родом. Получили стрелецкоежалованье-двести
сорок тысяч рублев, и еще по десяти сверхтогорублевкаждомустрельцу
наградных. (Со всех городов пришлось собирать золотую и серебряную посуду,
переливать ее в деньги, чтобыуплатитьстрельцам.)НаКраснойплощади
поставили столб, где с четырех сторон написали имена убитых бояр, ихвины
и злодеяния. Полки потребовали жалованные грамоты, гдебояреклялисьни
ныне, ни впредь никакими поноснымисловами,бунтовщикамииизменниками
стрельцов не называть, напрасно не казнить и в ссылки не ссылать.
Приев и выпивкремлевскиезапасы,стрельцыразошлисьпослободам,
посадские - по посадам. И все пошло по-старому. Ничего неслучилось.Над
Москвой, над городами, над сотнями уездов, раскинутых по необъятной земле,
кисли столетние сумерки - нищета, холопство, бездолье.
Мужик с поротой задницейковырялкое-какпостылуюземлю.Посадский
человек от нестерпимых даней и поборов выл на холодном дворе. Стоналовсе
мелкое купечество. Худел мелкопоместный дворянин. Истощалась земля; урожай
сам-три - слава тебе, господи.Кряхтелидажебояреиименитыекупцы.
Боярину в дедовские времена много ли было нужно?-шубанасоболяхда
шапка горлатная - вот и честь. А дома хлебал те же щи с солониной, спал да
молился богу. Нынче глаза стали голоднее: захотелось жить не хуже польских
панов, или лифляндцев, или немцев: наслышались,повидалимногое.