Жарко. Сидели на лавке в одном исподнем.Беседовали
в сумерках, позевывали, крестили рот.
- Тебе, - говорил гость степенно и тихо, - тебе,Василий,ещемногие
завидуют... А ты влезь вмоюшкуру.Насуотцачетырнадцать.Семеро
поверстаны в отвод, бьются на пустошах, у кого два мужика, у кого трое,-
остальные в бегах.Я,восьмой,новик,завтраверстатьсябуду.Дадут
погорелую деревеньку, болото с лягушками... Как жить? А?
- Ныне всем трудно, - Василий перебирал одной рукойкипарисныечетки,
свесив их между колен. - Все бьемся... Как жить?..
- Дед мой выше Голицына сидел, - говорилТыртов.-УгробаМихаила
Федоровича дневал и ночевал. А мыдомавлаптяхходим...Кстыдууж
привыкли. Не о чести думать, а как живу быть... Отец в Поместном приказе с
просьбами весь лоб расколотил: ныне без доброгопосулаинепопросишь.
Дьяку - дай, подьячему - дай, младшему подьячему - дай. Да еще не берут-
косоротятся... Просили мы о малом деле подьячего, Степку Ремезова, послали
ему посулы, десять алтын, - едва эти деньги собрали, -дасухихкарасей
пуд. Деньги-то он взял, жаждущая рожа и пьяная, а карасейвелелнадвор
выкинуть...Иные,ктополовчее,домогаются...ВолодькаЧемодановс
челобитной до царя дошел,двасельцаемуввечноевладеньедано.А
Володька, - все знают, в прошлую войну от поляков без памяти бегал с поля,
и отец его под Смоленском три раз бегал споля...Так,чемихзаэто
наделов лишить,издвороввыбитьпрочь,-ихселамижалуют...Нет
правды...
Помолчали. От печи пыхало жаром. Сухо тыркали сверчки.Тишина,скука.
Даже собаки перестали брехать на дворе. Волков проговорил, задумавшись:
- Король бы какой взял нас на службу - в Венецию,иливРим,илив
Вену... Ушел бы я без оглядки... ВасилийВасильевичГолицынотцумоему
крестному книгу давал,такябралеечитать...Всенародыживутв
богатстве, в довольстве, одни мы нищие...БылнедавновМоскве,искал
оружейника, послали меня на Кукуй-слободу, к немцам... Ну, что ж,онине
православные, - их бог рассудит... Акаквошелязаограду,-улицы
подметены, избы чистые, веселые, в огородах - цветы... Идуиробеюи-
дивно, ну будто во сне... Люди приветливые и ведь тутже,рядомснами
живут. И - богатство! Один Кукуй богаче всей Москвы с пригородами...
- Торговлишкой заняться? Опять деньгинужны,-Михаилапогляделна
босые ноги. - В стрельцы пойти? Тоже дело не наживочное. Покуда до сотника
доберешься, - горб изломают. Недавнокотцузаезжалконюхизцарской
конюшни, Данило Меньшиков, рассказывал: казназадвасполовинойгода
жалованье задолжала стрелецким полкам. А поди, пошуми, - сажают за караул.
Полковник Пыжов гоняет стрельцов на свои подмосковные вотчины, итамони
работают как холопы... А пошлижаловаться,-челобитчиковбиликнутом
перед съезжей избой.
Ох, стрельцы злы... Меньшиков говорил: погодите,они
еще покажут...
- Слышно, говорят: кто в боярской-то шубе, и не езди за Москву-реку.
- А что ты хочешь? Все обнищали...Такаятяготаотданей,оброков,
пошлин, -бегибезоглядки...Меньшиковрассказывал:иноземцы-те
торгуют, в Архангельске, в Холмогорах поставлены дворы у них каменные.За
границей покупают за рубль, продают у нас за три...Анашикупчишкиот
жадности только товар гноят. Посадские от беспощадного тягла бегутктов
уезды, кто в дикую степь. Ныне прорубные деньги стали брать, за прорубив
речке... А куда идут деньги?Меньшиковрассказывал:ВасилийВасильевич
Голицын палаты воздвигнарекеНеглинной.Снаружиобитыонимедными
листами, а внутри - золотой кожей...
Василий поднял голову, посмотрел наМихаилу.Тотподобралногипод
лавку и тоже глядитнаВасилия.Толькочтосиделсмирныйчеловек-
подменили, - усмехнулся, ногой задрожал, лавка под ним заходила...
- Ты чего? - спросил Василий тихо...
- На прошлой неделе под селом Воробьевым опятьобозразбили.Слыхал?
(Василий нахмурился, взялся за четки.) Суконной сотни купцы везликрасный
товар... Погорячились в Москву к ужину доехать, не доехали...Купчишко-то
один жив остался, донес. Кинулись ловить разбойников, одни следы нашли, да
и те замело...
Михаила задрожал плечами, засмеялся:
- Не пужайся, я там не был, от Меньшикова слыхал...(Оннаклонилсяк
Василию.) Следочки-то, говорят, прямонаВарваркупривели,надворк
СтепкеОдоевскому...КнязьОдоевскогоменьшомусыну...Намстобой
однолетку...
- Спать надо ложиться, спать пора, - угрюмо сказал Василий.
Михаила опять невесело засмеялся:
- Ну, пошутили, давай спать.
Легко поднялся с лавки, хрустнул суставчиками, потягиваясь. Налил квасу
в деревянную чашку и пил долго, поглядывая из-за края чашки на Василия.
- Двадцать пять человек дворовых снаряжены саблямииогневымбоему
Степки-то Одоевского... Народ отчаянный... Он их приучил: большегодане
кормил, - только выпускал ночью за ворота искать добычи... Волки...
Михаила лег на лавку, натянул медвежий тулуп, руку подсунул под голову,
глаза у него блестели.
- Доносить пойдешь на мой разговор?
Василий повесилчетки,молчаулегсялицомксосновойстене,где
проступала смола. Долго спустя ответил:
- Нет, не донесу.
5
За воротами Земляного вала ухабистая дорога пошлакружитьпоулицам,
мимо высоких и узких, в два жилья, бревенчатых изб.Везде-кучизолы,
падаль, битые горшки, сношенное тряпье, - все выкидывалось на улицу.
Алешка, держа вожжи,шелсбокусаней,гдесиделитроехолоповв
бумажных,набитыхпаклей,военныхколпакахитолстостеганных,
несгибающихся войлочных кафтанах с высокими воротниками-тигелеях.Это
были ратники Василия Волкова.