Пришелты
вольный в царев кабак, уйдешь голым холопом.
- Ныне пить легче стало, - говаривает целовальник, цедя зеленое винов
оловянную кружку. - Ныне другзатобойпридет,сродственникилижена
прибежит, уведет, покуда душу непропил.Нынемытакихотпускаем,за
последним не гонимся.Идисбогом.АприпокойномгосудареАлексее
Михайловиче, бывало,придеттакой-тодругуводитьпьяного,чтобыон
последний грош не пропил... Стой... Убытокказне...Иэтотгрошказне
нужен... Сейчас кричишькараул.Приставаего,ктопитьотговаривает,
хватают и - в Разбойный приказ. А там, рассудив дело, рубят ему левую руку
и правую ногу и бросают на лед... Пейте, соколы, пейте, ничего не бойтесь,
ныне руки, ноги не рубим...
10
Сегодня у кабака народ лез другнадруга,заглядывалвокошки.На
дворе, на крыльце не протолкаться. Много виднелось стрелецкихкафтанов-
красных, зеленых, клюквенных. Теснота, давка. "Что такое? Кого? За что?.."
Там, в кабаке, в чистой избе стояли стрельцы игостинодворцы.Втесноте
надышали, - с окошек лило ручьями.Стрельцыпривеливизбуполуживого
человека, - он лежал на полу и стонал, надрывая душу.Одеждаизорванав
клочья, тело сытое. В серых волосах запекласькровь.Нос,щеки,-все
разбито.
Стрельцы, указывая на него, кричали:
- Не вами то же скоро будет...
- Дремлете? А они на Кукуе не дремлют...
- Ребята, за что немцы бьют наших?
- Хорошо мы шли мимо, вступились... Убили бы его до смерти...
- При покойном царе разве такие дела бывали? Разве наших давали в обиду
иноземцам проклятым?
ОвсейРжов,стрелецПыжоваполка,унималтоварищей,говорил
гостинодворским купцам с поклоном:
- По бедности к вам пришли,господачестныегости,именитыекупцы.
Деваться нам стало некуда с женами, малыми ребятами... Вконецобхудали...
Жалованье нам не идет второй год. Полковникинасзамучилинанадсадной
работе. А жить с чего? Торговать вгороденамнедают,авслободах
тесно... Немцы всем завладели. Ныне уж и лен ипряжунакорнюскупили.
Кожи скупают, сами мнут, дьяволы,наКукуе...Бабынаших,слободских,
башмаков нипочем покупать не хотят, а спрашивают немецкие... Жить стало не
можно... А не вступитесь за нас,стрельцов,ивы,купцы,пропадете...
Нарышкины до царскойказныдорвались...Жаждут...Ждитетеперьтаких
пошлин и даней, - все животы отдадите... Да ждите на Москвухужетого-
боярина Матвеева, - из ссылки едет... У него сердце одебелелозлобой.Он
всю Москву проглотит...
Страшны были стоны избитого человека. Страшны,темнысловастрельца.
Переглядывались гостинодворцы. Не очень-то верилось, чтобы кукуйские немцы
избили этого купчишку. Дело темное. Однако ж иправдуговорятстрельцы.
Плохо стало жить, - с каждым годом - скуднее, тревожнее..
.. Что ни грамота:
"Царь-де сказал, бояре приговорили", - то новая беда: плати, гони деньги в
прорву... Кому пожалуешься, кто защитит? Верхние бояре? Они однознают-
выколачивать деньги в казну, а как эти деньги доставать -имвсеравно.
Последнюю рубаху сними, - отдай. Как враги на Москве.
В круг, стоявший околоизбитого,пролезкупчина,вертяпальцамив
серебряных перстнях:
- Мы, то есть Воробьевы, - сказал, - привезли на ярмарку вАрхангельск
шелку-сырца. И у нас, то есть немцы, - сговорилисьмеждусобой,-того
шелку не купили ни на алтын. И старостаихний,тоестьнемецВульфий,
кричал нам: мы-де сделаем то, что московские купчишкиунарнаправеже
настоятся за долги, да и впредь заставимих,тоестьнас,московских,
торговать одними лаптями...
Гул пошел по избе... Стрельцы: "А мы что вам говорим! Да и лаптей скоро
не будет!" Молодой купец Богдан Жигулин выскочил в круг, тряхнул кудрявыми
волосами.
- Я с Поморья, - сказал бойко, - ездил за ворванью. Акакприехал,с
тем и уехал - с пустыми возами. Иноземцы, Макселин да Биркопов, упоморов
на десять лет вперед все ворванье сало откупили. И всепоморцыкругому
них в долгах. Иноземцы берут у них сало по четверть цены,апомимосебя
никому продавать не велят. И поморцы обнищали, и в море уж неходятбить
зверя, а разбрелись врозь... Нам, русскимлюдям,насевериходунет
теперь...
Стрельцы опять закричали, подсучивая рукава. ОвсейРжовсхватилсяза
саблю, звякнул ею, оскалился:
- Нам - дай срок - с полковниками расправиться... Атогдаидобояр
доберемся... Ударим набат по Москве. Все посады занас.Вытольконас,
купцы, поддержите... Ну, ребята, подымай его, пошли дальше...
Стрельцы подхватили избитого человека, - тот завыл, мотая головой: "Ой,
уби-и-и-и-и-ли", - и поволокли его из избы, распихивая народ,наКрасную
площадь - показывать.
Гостинодворцы остались в избе, - смутно! Ох, смутны,лихидела!Тоже
ведь, свяжись со стрельцами: шпыни, им терять нечего... А не свяжешься,-
все равно бояре проглотят...
11
Алексашку на этот раз, послевечерней,выдралибезпощады,-едва
приполз в подклеть. Укрылся, молчал, хрустел зубами. Алешка носилемуна
печь каши с молоком. Очень его жалел: "Эх ты, как тебя, паря..."
Сутки лежал Алексашка в жарком месте у трубы, и - отошел, разговорился:
- Этакого отца на колесе изломать, аспида хищного... Ты, Алешка, возьми
потихоньку деревянного масла за образами,-язадницупомажу,кутру
подсохнет, тогда и уйдем... Домой не вернусь, хоть в канаве сдохнуть...
Всю ночь шумела непогода за бревенчатой стеной.Выливпечнойтрубе
домовые голоса. Стряпухина девчонка тихо плакала. Алешке присниласьмать,
- стоит в дыму посреди избы и плачет, не зажмуривая глаз, и всекголове
подносит руки, жалуется... Алешка истосковался во сне.
Чуть свет Алексашка толкнул его: "Будя спать-то, вставай". Почесываясь,
обулисьполаднее.