Дурное настроение нотариуса незаметнорассеивалось. От мистера Геста у
него почти не было секретов, а может быть, какониногда подозревал, их не
было и вовсе. Гест часто бывал по деламу доктораДжекила, он был знаком с
Пулом,несомненно,слышалотом, как мистер Хайдстал своим человеком в
доме,и,наверное,сделал для себя кое-какиевыводы.Разве не следовало
показатьему письмо, разъяснявшее тайну? А Гест, большойзнаток и любитель
графологии, разумеется, сочтет этовполне естественнойлюбезностью. К тому
жестаршийклеркотличался немалойпроницательностью,истоль странное
письмо, конечно, понудит еговысказать какое-нибудь мнение, которое, в свою
очередь,можетподсказатьмистеруАттерсону,какемуследуеттеперь
поступить.
- Какой ужасный случай я имею в виду смерть сэра Дэнверса, сказал он.
- Да, сэр, ужасный! Он вызвал большое возмущение, ответил Гест. Убийца,
конечно, был сумасшедшим.
- Я был бы рад узнать ваше мнениена этот счет,продолжал Аттерсон. У
меня есть одиннаписанный им документ... это все строго между нами, так как
я простонезнаю,что мнеделатьс этойбумагойв любомслучаедело
оборачивается очень скверно. Нокакбы то ни было, вот она. Совсем в вашем
вкусе автограф убийцы.
Глаза Геста заблестели, и он с жадностью погрузился в изучение письма.
-Нет,сэр, сказал он наконец.Этописал не сумасшедший,но почерк
весьма необычный.
- И, судяпо тому, что яслышал, принадлежит он человеку также далЕко
не обычному, добавил нотариус.
В эту минуту вошел слуга с запиской.
- От доктора Джекила,сэр?осведомилсяклерк. Мне показалось, чтоя
узнаю почерк. Что-нибудь конфиденциальное, мистер Аттерсон?
- Нет, просто приглашение к обеду. А что такое? Хотите посмотреть?
- Только взгляну. Благодарювас, сэр.Иклерк, положив листки рядом,
принялсятщательно их сравнивать. Благодарю вас, сэр,повторил онзатем и
вернул оба листка нотариусу. Это очень интересный автограф.
Наступило молчание, а потом мистер Аггерсонпосле некоторой внутренней
борьбы внезапно спросил:
- Для чего вы их сравнивали, Гест?
- Видите ли,сэр,ответилтот, мнередковстречалисьтакие схожие
почерки, они почти одинаковы только наклон разный.
- Любопытно, заметил Аттерсон.
- Совершенно верно: очень любопытно.
- Лучше ничего никому не говорите про это письмо, сказал патрон.
- Конечно, сэр, я понимаю, ответил клерк.
ЕдвамистерАттерсонвэтотвечеростался один,какон поспешил
запереть письмо в сейф, где оно и осталось навсегда.
"Как! думал он. Генри Джекил совершает подделку радиспасения убийцы!"
И кровь застыла в его жилах.
Примечательный эпизод с доктором Лэньоном
Время шло.
"Как! думал он. Генри Джекил совершает подделку радиспасения убийцы!"
И кровь застыла в его жилах.
Примечательный эпизод с доктором Лэньоном
Время шло. За поимку мистера Хайдабыла назначена наградав несколько
тысяч фунтов, так как смерть сэра Дэнверса вызвалавсеобщее негодование, но
полицияне моглаобнаружитьникакихего следов, словно он никогдаине
существовал.Правда,удалосьузнатьнемалоподробностейоего прошлом
гнусных подробностей: о его жестокости, бездушной и яростной, о его порочной
жизни,о егостранныхзнакомствах,о ненависти, которой,казалось,был
пронизансамыйвоздух вокругнего,но ничто не подсказывало, где онмог
находиться теперь.С той минуты,когда он наутропослеубийства вышел из
домавСохо,онсловнорастаял, и постепенно тревогамистера Аттерсона
начала утрачивать остроту, ина душе у него стало спокойнее. По его мнению,
смерть сэра Дэнверса более чем искупалась исчезновением мистера Хайда.
Длядоктора Джекилатеперь,когдаоносвободился от этогочерного
влияния,началасьноваяжизнь.Дниегозатворничествакончились,он
возобновил отношенияс друзьями, снова стал ихжеланным гостем ирадушным
хозяином; а если прежде он славился своей благотворительностью, то теперь не
меньшую известностьприобрелои егоблагочестие. Он вел деятельную жизнь,
многовременипроводилна открытом воздухе,помогал страждущимего лицо
просветлело, дышалоумиротворенностью,как у человека,обретшего душевный
мир в служении добру. Так продолжалось два месяца с лишним.
Восьмого январяАттерсонобедалудокторав тесном дружеском кругу
среди приглашенных был Лэньон, и хозяинвсе время посматривал то на одного,
то надругого,совсемкак вте дни, когда они все трое былинеразлучны.
Двенадцатогоянваря,азатемичетырнадцатогодверьдоктораДжекила
оказалась для нотариуса закрытой. "Доктор не выходит, объявил Пул, иникого
непринимает".ПятнадцатогомистерАттерсонсделалещеоднупопытку
увидетьсяс доктором,и сноватщетно. Запоследние двамесяцанотариус
привык видеться со своим другомчутьли неежедневно, и это возвращение к
прежнему одиночеству подействовалона негоугнетающе.Напятыйденьон
пригласил Геста пообедать с ним, а на шестой отправился к доктору Лэньону.
Тутего,вовсяком случае,приняли,но, войдя вкомнату,онбыл
потрясенпеременойвсвоем друге. На лицедоктораЛэньона ясночитался
смертныйприговор. Розовыещекипобледнели,онсильно исхудал,заметно
облыселиодряхлел,ивсе же нотариуса поразили не столько этипризнаки
быстрого телесного угасания, скольковыражение глаз и вся манера держаться,
свидетельствовавшие,казалось,отом, чтоеготомит какой-то неизбывный
тайныйужас.