Назначаявстречуна
половину шестого, онприходилначетыреминутыпозже,специально
задерживаясь в вестибюлеметро,чтобыдатьстрелкепереползтина
несколькоделенийвперед.Когдарациональнаячастьуманачинала
нашептывать,чтоегоповедениеглупо,длянеебылнаготове
рациональный ответ.
Всевокругменяетсякаждыймиг,ивкаждыймоментмир
представляет собой суммуиныхобстоятельств,чемсекундойдоили
после. Люди, с которыми мы имеем дело, тоже постоянно меняются и ведут
себя по-разному в зависимости от того, какие именно мыслипопадаютв
моментальноесечениеихумов.Поэтому,выбираявременнуюи
пространственную точку своей встречи с миром, мы занимаемся совершенно
реальной магией, может быть, даже единственно возможной магией, потому
что каждый раз мы решаем, в какой именно мир нам вступить. В одном нас
ждет падающий из окна горшоксбегониейилинесущийсяиз-заугла
грузовик, в другом-благосклоннаяулыбкаНезнакомкиилитолстый
кошелек на краю тротуара, и все на одних и тех же улицах... Этислова
Степа нашел много позже, уже тогда, когда научился превращать числав
деньги, но сама мысль, на которую они указывали, в неоформленномвиде
была знакома ему со школы.
Засыпая, он считал не до ста, а до тридцати четырех, потомопять
до тридцати четырех, и так далее. Выбирая в кафе, за какой из столиков
сесть, он начинал считать их по кругу, по нескольку разкаждый,пока
на добирался до тридцати четырех. Передтемкакнырнутьвморес
пирса, он делал тридцать четыре быстрых вдоха. Каждый раз, когданадо
было принять решение, онтемилиинымспособомпривязывалегок
священному числу. Это давало ему чувство, что он идетпоуникальному
маршруту, отличному от других человеческих жизней. И, хоть внешнеего
судьба ничем не отличалась от судеб сверстников, маршрут действительно
был необычен. Когда Степа прошел по нему достаточнодалеко,онстал
получать подтверждения одно за другим. Или, можетбыть,научилсяих
узнавать.
Однажды в летнее воскресенье он сидел дома и рассеянногляделв
окно. Вдруг с улицы понеслись тяжелые удары -настройкезаработала
машина, забивающая в грунтметаллическиесваи.Степанепроизвольно
начал считать их. Ударов оказалось ровно тридцать четыре, потом машина
остановилась и больше о себе не напоминала. В этом, возможно, небыло
бы ничего особенного, если бызасекундудопервогоудараонне
подумал, что так и не знает, удалосьлиемудостучатьсядосердца
своего божества. Крометого,этопроизошловвыходной,когдана
стройках никто не работает, -последнееобстоятельствоокончательно
убедило Степу, что случившееся было знаком.
Вдругойраз,когдаегопосетилисомнения,он,повинуясь
импульсу, включилтелевизор.
Наэкранепоявилисьтитрыпольского
фильма “Три танкиста и собака” - что означало, как он сразу догадался,
“34” - три (танкиста) и три плюс один (полный экипаж).Есливтаком
подходе и была небольшая натяжка, ее можнобылоизвинить,вспомнив,
что танк, на котором ездили собаколюбивые поляки, назывался “Т-34”.
17
Рано с утра в свой семнадцатый день рождения - особенный,потому
что семнадцать на два давало тридцатьчетыре,-онрешилустроить
окончательный экзамен себе и избранному числу. Онзагадал,чтоэтот
союз приведет его к цели (правда, что это за цель, он поканезнал),
если в номере билета, который он купит вкинотеатре,окажутсяцифры
“3” и “4”. Чтобы придать событию достаточную протяженность во времени,
Степа выбрал кинотеатр на другомконцеМосквы.Часоваяпоездкана
метро стала подобием восхождения к горному храму, во время которого от
человека отлипают накопленные в миру грехи.
Билет был купленровнозатридцатьчетыреминутыдоначала
фильма. Степа вышел на улицу и, глубоковздохнув,заглянулвнего,
словно игрок, открывающий карту, от которой зависит вся партия.
В шестизначном номере не оказалось ни троек, ничетверок.Номер
ряда был одиннадцать. Номер места -пятнадцать.Степапочувствовал,
как мир, который он столько лет создавал по кусочкам, разваливается на
части. Экзамен был провален.
Купив в ближайшем магазине бутылкупортвейна,онвыдулееиз
горлышка в подъезде, покурил немного у заплеванного окнаипошелпо
купленному билету в кино - делать все равно было нечего.Усевшисьна
свое место, он опустил взгляд на спинку кресла впереди и почувствовал,
как зал начинает крениться набок. Но дело было не в выпитом.
Перед ним чернела жирная надпись несмываемым маркером:“САН-34”.
Что такое “САН”, он незнал-можетбыть,группавкаком-нибудь
учебном заведении или что-нибудь в этом роде. Зато он хорошо знал, что
такое “34”. Степа провелпонадписипальцем.Дерматинобивкибыл
прохладным и шероховатым.Оннесколькоразморгнул,проверяя,не
обманывает ли его зрение.Потомонзаверещалнавесьзал,иот
неприятностей его спасло только начавшееся затмение перед сеансом.
После этого случая стало окончательно ясно, что пакт,окотором
он мечтал с детства, заключен. Приятной новостьюбылоито,чтоу
числа “34” появились союзники - “17” и “68”. Степа не назначалихна
эту роль - все произошло самособой.Простовкакой-томоментон
понял, что эти два числа служат тридцати четырем, являясь вестниками -
ещенесамимсолнцем,аобещаниемсвета,сияниемнакромке
расступающихся облаков.
Поняв, что услышан, Степа не только обрадовался, но ииспугался.
Было не очень понятно, кем именно он услышан.