Его пугала мысль,
что в него могут выстрелить из “кольта”сороктретьегокалибра,но
такая вероятность была мала. Бывало, что очередноепоявлениебратков
каким-то образом совпадало с манифестацией ненавистного числа, и тогда
Степа вел себя как обычный трусливый коммерсант. Но бандиты,ошибочно
принявшие это на свой счет, могли поплатиться.
Один раз наСтепинбизнеснаехалигастролировавшиевМоскве
чеченцы -некие“урус-мартанские”.Проанализировавпоукуркеэто
слово, Степа путем замысловатых вычислений, связанных с номерамибукв
в алфавите и порядком букв в слове, нашел в немдваждыповторяющееся
число “43” и согласился на все их требования. Но, повториврасчетыс
утра на ясную голову, он понял, чтоошибся.Проверивсебяещедва
раза, Степа позвонил своей крыше, тоже чеченской,-двумбратьямс
библейскими именами Иса иМуса.Когдаурус-мартанскиеприехализа
деньгами, состоялсякороткийгеральдическийдиалог,прямовходе
которого Иса и Муса расстреляли гостей надпиленными крестом пулямииз
своих “Стечкиных”. Урус-мартанские принадлежали к враждебному тейпу.
Кресты на пулях не имелиникакогоотношениякхристианству-
такая пуля, попадая в тело, не прошивала его насквозь, араспускалась
косматой свинцовой розой и отшвыривала собеседника назад, неоставляя
ему тех нескольких секунд дееспособности, которые часто портят всена
свете. В результате о Степе пошла слава как о расчетливомижестоком
человеке с железной хваткой, который не просто может устроить обидчику
встречу с Аллахом, но способен даже стравить чеченов друг с другом.
Эта слава оказаласькстати,когдаСтепасталрасширятьсвой
бизнес. Числиться негодяем и убийцей былополезно.Этозащищалоот
человеческой подлости: души повышенной конкурентоспособностиузнавали
демона старше рангом и уходили восвояси - кидать об колено тех, вком
угадывались хоть какие-то черты Спасителя. Степа по натуре былдобрым
человеком, склонным прощать обидчиков ипомогатьтем,ктопопалв
беду, но из-заисториисурус-мартанскимиэтоудалосьскрытьот
общества.
Вскоре выяснилось, что его давнее решение поступить вфинансовый
институт было мудрымвыбором.Пригодилисьнеполученныезнанияо
природесоциалистическихфинансов(отнихничегонеосталосьв
голове),азнакомства:бывшийпрофоргкурсапомогСтепе
зарегистрировать собственныйбанк.Оказалось,чтомногихключевых
людей он знает еще с тех времен, когдабизнесназывалсякомсомолом.
По-настоящему сложным было только одно - придумать банку название.
Над этим вопросом он ломал голову долго. Скомканные листы бумаги,
исписанныеотвергнутымивариантами(“Воробьевыгоры”,“Волшебник
Гудвин”, “Великий Гермес”), заполнили сначала корзинудлямусора,а
потом все углы рабочего кабинета.
Сотрудникам было запрещено соединять
созвонящими,покадлятсямукитворчества,иониуженачинали
беспокоиться о состоянии шефа, когда решение нашлось.
Оно было парадоксальным. Степа вспомнил надпись на спинке кресла,
увиденную в кинотеатре в деньсемнадцатилетия-“САН-34”.Вслоге
“САН” не было ничего общего с “34”.Сдругойстороны,труднобыло
найти слово, до такойстепениродственноеглавномучислуСтепиной
судьбы.Нопонятьэтогонесмогбыдажесамыйпроницательный
недоброжелатель, и тайна оставалась тайной. Так родился “Санбанк”.
Подназваниеподобралосьиполедеятельности.Естественным
образом им оказалисьпроекты,связанныессанитариейигородской
канализацией. Над Степой посмеивались друзьяизнакомыеизбанков,
названиякоторыхнапоминалиобоазисахвзнойныхпустыняхили
тропических орхидеях, питающихся жуками и мухами. Но Степа не обижался
- от романтических имен, которымиегооднокурсникинаграждалисвои
детища, за версту тянуло статьей и пулей. Былоясно,чтодолгоони
существовать не будут. А вот “Санбанк” был чем-то настолькоунылыми
никому не нужным - а значит, никому и не мешающим, - что этоназвание
(“несколькопованивающееимя”,каквыразилсяодинэстетствующий
таблоид)оказалосьотличнымкамуфляжем.Многиесразуоценили,
насколькоспокойнеепроводитьсерьезныеоперациичерезконтору,
которая ассоциируется с санитарным делом,чемиметьделоскаким-
нибудь “Гламур-банком” или “Бонн-банком”. Меньше гламура, затоменьше
головной бони.
Его бизнес росирасцветал,словногадкийутенокизсказки
Андерсена, которыйнезаметнопревращалсявлебедя.Этомупомогла
элементарная имиджеваяоперация-незадолгодокризисадевяносто
восьмого года Степа перевел имя банка на английскийкак“SunBank”.
Когдаэтисловазасверкалирядомсрусскимназваниемнавсех
документах, стало казаться, что банк с самого начала имел отношение не
столько к отечественнойсанитарии,сколькоканглоязычномусолнцу
свободногомира,и“Санбанк”-просторусскаятранскрипцияего
настоящего имени. Не имея на это никаких прав,Степинодетищестало
восприниматься какответвлениесразувсехзападныхкорпораций,в
название которых входит слово “Sun”. Степа сознательно сыграл на этом,
содрав эмблему банка с логотипа “Sun Microsystems”. Получилось похоже,
только на месте стилизованных букв “s”, “u” и “п” стояли цифры“3”и
“4”, настолько измененные художником,чтонепосвященныйнаблюдатель
видел в них геометрический узор. Тех, кто помнил,счегоначиналось
Степино дело, оставалось вокруг все меньше и меньше - даСтепаине
особо за них держался.