Всю дорогу Мидж сгорала от нетерпения и постоянно повторяла мне, что ничего особенного не ожидает, что скорее всего нас ждет огромное разочарование, но, судя по описанию агента, домик представляется интересным и может оказаться просто идеальным...
Поездка заняла часа два, а может быть, и все три, поскольку в поисках деревни Кентрип мы свернули не на ту дорогу. И все же живописные виды Нью‑Фореста с его лесами и заросшими вереском полянами стоили долгой дороги. Мы даже встретили табуны пони, и хотя не приметили ни одного оленя, судя по многим признакам, олени ходили где‑то рядом (а для тех, кто провел детство в городе, это почти одно и то же). Стоял чудесный солнечный майский день, воздух был свеж и прозрачен. Съехав с автострады, мы опустили стекла, и, несмотря на явное отсутствие слуха, Мидж присоединилась к моему исполнению «Синих замшевых ботинок» [1]и прочих песен в этом роде (в то утро я вернулся в период рока, мои музыкальные пристрастия день ото дня меняются). От свежего воздуха я успел охрипнуть, прежде чем впереди показалась деревня.
Должен признать, Кентрип нас немного разочаровал. Мы ожидали увидеть соломенные крыши, старые трактиры и деревенскую площадь с заржавевшей водяной колонкой, находящейся под охраной государства как историческая ценность. Но обнаружили довольно невзрачную главную улицу с домами и магазинами, построенными, видимо, в конце двадцатых – начале тридцатых годов. Нет, конечно, при ближайшем рассмотрении все оказалось не так плохо – там действительно нашлось несколько древних, ветхих зданий среди более новых, – но общее впечатление сложилось довольно унылое, и я чувствовал, что Мидж упала духом.
Мы переехали маленький горбатый мостик и покатили по главной улице, шаря глазами в поисках агентства недвижимости и скрывая свое разочарование. Агентство оказалось стиснутым между лавкой мясника и бакалейной лавкой, где также располагалась и почта. Фасад конторы был так мал, что мы чуть не проехали мимо, но Мидж хлопнула меня по плечу и указала на дом.
– Вон! – крикнула она, словно увидела недостающее звено в цепочке эволюции от обезьяны к человеку.
Рядом завилял велосипедист, бросив на нас сердитый взгляд из‑за резкой остановки. Я дружелюбно развел руками, извиняясь, и указал на Мидж, перенаправляя проклятия в ее адрес, но не разобрал его ворчания. И, наверное, к лучшему: велосипедист выглядел местным бродягой.
Я припарковал машину задним ходом, мы с Мидж вышли и направились в агентство. Мидж вдруг разнервничалась. Это оказалось внове для меня. Мы уже долго прожили вместе, и я привык к переменам в ее настроении, особенно когда она бралась за новое дело (надо упомянуть, что Мидж – иллюстратор, и чертовски неплохой, она специализируется на детских книжках; вы можете увидеть ее работы на полках у Ширли Хьюз и Мориса Сендака, хотя она подписывается как Маргарет Гаджен), – но так волноваться из‑за какого‑то агента? Однако я быстро сообразил, что дело не в агенте, а в ожидании увидеть коттедж. Черт возьми, с самого воскресенья настроение у нас все повышалось, хотя я и не мог объяснить почему.
Прежде чем толкнуть двери, я придержал Мидж, и она недовольно посмотрела на меня. Все ее внимание было поглощено тем, что скрывалось за дверным стеклом.
– Не расстраивайся, – тихо сказал я. – Будет еще много домов на продажу, а этот все равно нам может не понравиться.
Мидж коротко вздохнула, сжала мою руку и прошла вперед.
Внутри контора оказалась не такой ветхой, как ожидалось. Единственная комната, хотя и узкая, была довольно длинной. Одну стену по всей длине, как плохо наклеенные обои, покрывали картины и фрагменты изображений предлагаемой недвижимости. Прямо в дверях внушительных размеров секретарша колотила по пишущей машинке, а подальше, за неопрятным письменным столом, сидел мужчина в аккуратном сером костюме и толстых очках в черной оправе.
Прямо в дверях внушительных размеров секретарша колотила по пишущей машинке, а подальше, за неопрятным письменным столом, сидел мужчина в аккуратном сером костюме и толстых очках в черной оправе. Он взглянул на нас.
– Мистер Бикклшифт? – спросил я через плечо Мидж (честное слово, я так и выговорил).
Ему как будто понравилось свое имя, потому что он широко заулыбался. Нет, дело было не в том; думаю, ему просто понравилась внешность Мидж.
– Да, это я, – сказал он, поднимаясь и жестом приглашая подойти поближе.
Я кивнул секретарше, которая, когда мы проходили, прекратила печатать и мельком взглянула на нас; ее реакция была такова, что я мог бы с таким же успехом поприветствовать угрюмого кита.
– Вы, должно быть, мистер и миссис Гаджен? – предположил Бикклшифт.
Он через стол протянул руку Мидж, потом мне, а затем указал на два стула по нашу сторону стола.
– Нет. Это она Гаджен, а я Стрингер.
Мы оба уселись, и агент перевел взгляд с Мидж на меня, прежде чем последовать нашему примеру.
– Значит, это только вы, мисс Гаджен, подыскиваете недвижимость?
Не уверен, но, может быть, он сказал «госпожа Гаджен», чтобы показать, что не чужд современных нравов.
– Нет, оба, – ответила Мидж. – И мы хотели бы осмотреть коттедж, объявление о котором видели в последней «Санди Таймс». Я говорила вам по телефону.
– Конечно. Это кругляк Флоры Калдиан.
Мы оба приподняли брови, и Бикклшифт улыбнулся:
– Вы поймете, увидев это место.
– Флора Калдиан – это владелица коттеджа? – спросила Мидж.
– Да, верно. Это, м‑м‑м, довольно эксцентричная старая леди. Ее тут все хорошо знают, она, можно сказать, местная достопримечательность. То есть все ее знают, но ничего не знают о ней. Она очень нелюдима.
– Вы говорили, она умерла... – сказала Мидж.
– Да, несколько месяцев назад. Ее единственная родственница – племянница, живущая в Канаде. Очевидно, они никогда не встречались, но душеприказчик миссис Калдиан в конце концов разыскал эту племянницу и сообщил о наследстве, причитающемся ей как ближайшей родственнице. Мне думается, кроме коттеджа осталась и некоторая сумма денег, но вряд ли большая: насколько я понимаю, Флора Калдиан вела очень скромный образ жизни. Племянница дала душеприказчику указание продать недвижимость и прислать вырученные деньги.
– А сама она не захотела осмотреть дом? – спросил я.
Бикклшифт покачал головой.
– Нет, совсем не заинтересовалась. Однако Флора Калдиан весьма заботилась о судьбе своего коттеджа и оставила в завещании недвусмысленное условие, касающееся продажи.
Мидж снова заметно взволновалась.
– И что за условие?
Улыбка агента стала еще шире и превратилась в оскал.
– Думаю, что вам не стоит о нем беспокоиться.
Он поднял руки и опустил ладони на стол, так что на мгновение его локти раздвинулись, и он напомнил мне кузнечика в очках.
– А теперь, – непринужденно сказал Бикклшифт, – предлагаю вам взглянуть на коттедж. Детали обсудим потом, если он вас заинтересует.
– Уже заинтересовал, – ответила Мидж, и я наступил ей на ногу: дескать, не следует проявлять излишний интерес, пока торговля еще не началась.
Бикклшифт вынул из стола связку ключей, их было всего три, старые и длинные; они были нанизаны на кольцо, и каждый ключ промаркирован.
– Коттедж, конечно, пустует, так что можете свободно все хорошенько осмотреть. Я не буду вас сопровождать, если у вас нет особых причин пожелать этого. Я всегда чувствую, что клиенты предпочитают производить осмотр самостоятельно и без стеснения обсуждать между собой увиденное.