Лей была вьетнамской собакой, но Эйнджел подозревала, что та была необычного вида хорьком с гипертрофированными рефлексами. Эйнджел так и не смогла выдавить из себя ни слова, а Лей уже трясла Байрона за руку.
– Лей, – наконец произнесла Эйнджел, отходя в сторону и освобождая дорогу Байрону, чтобы тот наконец смог войти в квартиру. – Это Байрон. Байрон, это Лей.
Эйнджел почувствовала себя не совсем уютно, зажатая с двух сторон двумя моро двухметрового роста.
– Очень рад, в самом деле, – сказал Байрон, расплываясь в несколько обескураженной улыбке.
– Прости, что вернулась так рано, – сказала Эйнджел, – но так уж вышло.
– Да нет, все в порядке, никаких проблем, – проговорила Лей и снова повернула лицо к Байрону. – Могу себе представить.
Эйнджел почувствовала, как ее соседка повиляла хвостом.
– Лей… – начала она.
– Как прошла игра? – поинтересовалась Лей, наконец перестав пожимать руку Байрона.
Эйнджел стояла, не будучи в состоянии сразу понять, о чем ее спрашивала подруга.
– Эйнджел, я спрашиваю про игру.
– Ах, это…
Она зачем‑то бросила быстрый взгляд на Байрона.
– Не знаю.
– После всей твоей… – Лей в свою очередь тоже посмотрела на Байрона. – Ну, да, так получилось
– Да, видишь ли…
– Боже, ты только посмотри сколько времени.
Лей попыталась взглядом отыскать где‑нибудь часы, но их нигде поблизости не было. Она схватила висевшую на спинке стула сумочку.
– Была рада познакомиться с вами, Байрон. – Она снова завладела его рукой. – Но мне пора идти. Кое‑кого повидать, кое‑что сделать.
Прежде чем выйти, Лей повернулась к Эйнджел и от всей души подмигнула ей, затем, проскользнув за спиной Байрона, скрылась за дверью.
– Лей? – услышав, что хлопнула входная дверь внизу, Эйнджел вздохнула. – Терпеть этого не могу.
– Интересное создание.
Байрон прошел в квартиру, и Эйнджел закрыла за ним дверь. Она обвела взглядом гостиную. Здорово, Лей снова убралась. Чего доброго, Байрон еще подумает, что она помешанная на чистоте чудачка.
– Чувствуй себя как дома.
Неужели сегодня ничего, кроме избитых фраз, она не способна произносить?
– Я хочу переодеться во что‑то более… – Эйнджел помедлила, – … чистое.
– Пожалуйста, делай все, что тебе нужно.
Эйнджел прошла в свою спальню и, сорвав с себе заляпанную кровью рубашку, посмотрелась в зеркало.
– Ты все еще немного пьяна. – прошептала она своему отражению, стаскивая джинсы. – Точно, пьяна.
Она огляделась в поисках одежды. По сравнению с безупречной аккуратностью гостиной, в ее спальне царил настоящий разгром, где все было перевернуто вверх дном. Сначала Эйнджел принялась искать что‑нибудь, что пахло бы чистотой, а закончила тем, что две охапки одежды затолкала в гардеробную.
Ей нужно было что‑то сделать, чтобы остановиться и прекратить наводить порядок.
– Успокойся, Эйнджел, – прошептала она.
Она посмотрела на свое отражение в зеркале, вполне можно было отказаться от одежды вообще. Одежда была всецело человеческой выдумкой. А здесь она находится у себя дома, не так ли?
Эйнджел извлекла из шкафа зеленое платье с металлическим отливом, которое купила в Чайнатауне и уже собиралась выйти в гостиную, когда спохватилась, что не оторвала этикетку. Бросив ее под кровать, она наконец покинула спальню.
– Мне в самом деле нужно выпить.
Эйнджел миновала гостиную и заглянула в холодильник.
Эйнджел миновала гостиную и заглянула в холодильник. Кола, «Бадвайзер», бутылка белого вина…
Она выбрала вино.
Затем вернулась в гостиную. Байрон расположился на диване, удобно облокотившись на спинку, и смотрел в экран видеокома. Пиджак и галстук он снял. Эйнджел приблизилась к нему и протянула стакан.
– Местная игра не транслируется, но я нашел денверский матч.
Эйнджел устремила взгляд на экран как раз в тот момент, когда полузащитник денверских «Бродяг» оказался в ловушке, устроенной двумя тиграми, лисом и псом.
– Вот это да! – увидев такое, воскликнула Эйнджел, едва не расплескав вино. – Ты болельщик?
– А по какой иной причине я мог бы оказаться в том баре?
Что‑то в голосе Байрона было не так, когда говорил это.
– Обслуживание там никуда не годится, а о клиентуре я вообще молчу. Конечно, было там одно исключение.
Он взглянул на нее и приветственно приподнял бокал. Боже, как ей нравится его акцент.
Эйнджел погасила свет и села рядом с Байроном.
Байрон продолжил:
– Правда, я уже начал ходить на настоящие футбольные матчи…
«Бродяги» были весьма заурядной командой, в этот момент они находились на второй и пятой позиции. Пес Аль Шахейд, их защитник, сделал неточный пас, послав мяч неизвестно кому. Байрон поморщился:
– Разве он не видел, что Раджадьен был совершенно свободен и мог спокойно принять мяч?
– Что ты имеешь в виду, говоря «настоящий футбол»?
Мяч в третий раз был объявлен вне игры. Шахейд по‑прежнему тянул резину и не выпускал мяч из рук.
– Вот ублюдок!
– Американский футбол.
Все же Шахейду каким‑то образом удалось прорваться сквозь стену защиты, и он бросился вслед за десятым номером, стараясь завладеть мячом.
– Давай! – воскликнул Байрон с не меньшим жаром, чем Эйнджел, когда увидел, что защитник попал в безвыходное положение. – Насколько мне известно, Соединенные Штаты – единственная страна, где моро разрешено играть в профессиональных командах.
– За какую команду ты болеешь? – спросила Эйнджел и уютно устроилась у левого бока Байрона.
– Денвер… Ах ты, сукин сын! Меня так и подмывает вышвырнуть его с поля прямо сейчас.
Хвост Байрона обвился вокруг Эйнджел, та стала лениво поглаживать его рукой.
Эйнджел почувствовала, как острый нос Байрона начал щекотать ей ухо.
– Полагаю, ты болеешь за Кливленд? – прошептал он.
– Ты что шутишь? За самую худшую команду во всей лиге?
– Тогда за «Воинов»? – спросил Байрон, когда мячом в игре завладели противники «Бродяг». Кто‑то снова пустил в ход клыки. В течение одной игры «Воины» Бронкса обязательно хоть раз делали это.
Эйнджел запустила руку за пазуху Байрону и принялась ласкать его поросший шерстью живот.
– В этом городе лучшая команда в лиге.
– В прошлом году, может быть, так оно и было.
Эйнджел поставила свой стакан и принялась расстегивать его рубашку.
– В прошлом году, в этом году, в будущем году, каждый год…
– Вот по этой причине я и не болею за команду «Землетрясение».
Байрон тоже отставил стакан в сторону.
– Все они настолько высоко…
Один из нападающих «Бродяг» прорвался сквозь линию обороны и теперь бежал вдоль боковой линии.
– Давай, давай, давай, – негромко приговаривал Байрон, а Эйнджел тем временем расстегнула его брюки.
Когда Эйнджел снова перевела взгляд на видеоком, она увидела, как мяч коснулся земли.