Однажды вечером Пегготи и я сидели одни у камина вгостиной.Ячитал
Пегготи о крокодилах. То ли я читалоченьвыразительно,толионабыла
чересчур увлечена книгой, но только я припоминаю, что по окончании чтенияу
нее осталосьсмутноепредставление,будтокрокодилыэтокакой-тосорт
овощей. Я устал читать, и меня мучительно клонило ко сну, но, получив в виде
великой милости разрешение не ложиться, пока невернетсядомоймоямать,
проводившая вечер у соседки, я, разумеется,скорееготовбылумеретьна
своем посту, чем лечь спать. Сонливостьмоядостиглатойстепени,когда
Пегготиначалакакбудтопухнутьиприниматьгигантскиеразмеры.Я
поддерживал указательными пальцами веки, чтобы они не сомкнулись,иупорно
смотрел, как она работает; смотрел на крохотный кусочек свечи,которымона
наващивала нитку, - весь изрезанный морщинками, каким старым онказался!-
на маленький домик с тростниковой кровлей, гдехранилсясантиметр;наее
рабочую шкатулку с выдвижной крышкой, на которойбылизображенсоборсв.
Павла (с розовым куполом); на палец с медным наперстком; смотрел на ее лицо,
которое я считал восхитительным. Мне так хотелось спать, что я знал: еслия
хоть на секунду перестану все это видеть - я пропал.
- Пегготи! - неожиданно спросил я. - Ты была когда-нибудь замужем?
- Господи помилуй, мистер Дэви! - воскликнула Пегготи, -Чтоэтовам
пришло в голову говорить о замужестве?
При этом она так вздрогнула, что я и думать забыл о сне. Онаперестала
шить и смотрела на меня, держа в вытянутой руке иголку с ниткой.
- Но ты была когда-нибудь замужем, Пегготи? - повторил я.-Тыочень
красивая, правда?
Конечно, я понимал, что красота Пегготти резкоотличаетсяоткрасоты
моейматери,но,помоемумнению,онабылавсвоемроденастоящей
красавицей. В парадной гостиной стояла красная бархатная скамеечка дляног,
на которой моя мать нарисовала букет. Цвет бархата нисколько не отличался от
цвета лица Пегготи. Скамеечка была мягкая, а Пегготи - жесткая,ноэтоне
имело никакого значения.
- Это я-то красивая, Дэви! - воскликнула Пегготи.-Господьсвами,
дорогой мой! Но что это вам пришло в голову говорить о замужестве?
- Не знаю... Нельзя выйти замуж сразу за двоих, ведь правда, Пегготи?
- Конечно, нельзя, - быстро и решительно ответила Пегготи.
- Но если вы вышли за кого-нибудь замуж и этот человек умер,тогдавы
можете выйти за другого, правда, Пегготи?
- Можете, если хотите. Все зависит от того, какого вы мнения об этом, -
сказала Пегготи.
- А ты какого мнения, Пегготи? - спросил я.
Я задал этот вопрос и посмотрел на нее с любопытством, потому что и она
смотрела на меня с нескрываемым любопытством.
- Мое мнение такое, - после недолгого колебания сказала Пегготи, отводя
взгляд и снова принимаясь за шитье: - я сама никогда не была замужем, мистер
Дэви, и замуж не собираюсь.
- Мое мнение такое, - после недолгого колебания сказала Пегготи, отводя
взгляд и снова принимаясь за шитье: - я сама никогда не была замужем, мистер
Дэви, и замуж не собираюсь. Вот все, что я об этом знаю.
- Ты на меня не сердишься, правда, Пегготи? - помолчав минутку, спросил
я.
Я и в самомделеподумал,чтоонарассердилась,-таксухоона
отвечала. Но, оказывается, я ошибся: она отложила в сторону чулок(этобыл
ее собственный чулок)и,широкораскрывобъятия,обхватиларукамимою
кудрявую головку и крепко ее сжала. Я знаю, что она сжала ее крепко,потому
что Пегготи была очень полная женщина и при малейшем резком движенииотее
платьяотскакивалисзадипуговицы.Ияприпоминаю,чтодвепуговицы
отлетели, когда она меня обнимала.
- А теперь почитайте мне еще немного о крокиндилах, - сказалаПегготи,
которая не совсем усвоила это слово. - Мне хочется еще о них послушать.
Я хорошенько не понимал, почему у Пегготи такой странный видипочему
она с такой охотой готова вернуться к крокодилам. Однако мы сновапринялись
за этих чудовищ, я окончательно разгулялся, и мы зарывали их яйцавпесок,
чтобы детеныши вылупливались на солнце; убегали от них, то и дело сворачивая
в сторону, потомучтоонинеуклюжиинемогутповорачиватьсябыстро;
подражая туземцам, мы бросались занимивводуивонзалиимвглотку
заостренные палки; короче, мы прошли всю крокодилью науку. Во всяком случае,
я прошел, но у меня остались сомнения касательно Пегготи, которая то идело
в задумчивости задевала себе иглою щеки и нос и колола руки.
Мы покончили с крокодилами иперешликаллигаторам,когдазазвонил
колокольчик у садовой калитки. Мы бросились к двери; тамстояламоямать,
показавшаяся мне красивее, чем когда бы то ни было, аснейджентльменс
прекрасными черными волосами и бакенбардами, который впрошлоевоскресенье
провожал нас домой из церкви.
Когда моя мать остановилась на пороге,чтобывзятьменянарукии
поцеловать, джентльменсказал,чтомальчуганпользуетсяболеевысокими
привилегиями, чем любой монарх, или что-то в этом роде; я понимаю, что здесь
мне на помощь приходят более поздние соображения.
- Что это значит? - спросил я его из-за плеча моей матери.
Он погладил меня по голове, но мне почему-то не понравился нионсам,
ни его низкий голос, и было досадно, что его рука, касаясь меня, коснетсяи
моей матери - так оно и случилось. Я изо всех сил оттолкнул руку.
- О Дэви! - с упреком воскликнула моя мать.
-Милыймальчик!-сказалджентльмен.-Менянеудивляетего
привязанность.
Я никогда еще не видел такого чудесного румянца налицемоейматери.
Она мягкопожуриламенязагрубостьи,прижимаяменяксвоейшали,
повернулась, чтобы поблагодарить джентльмена, потрудившегося проводить ее до
дому.