Джервейс именовал свой новыйдом"виллаХермайэни",
однакосредиместныхжителейэтоновоеназваниетакникогдаине
привилось. Название было выведено большими квадратными буквами настолбах
ворот, но разросшаяся жимолость сначала слегка прикрыла, а потомивовсе
заслонилаэтунадпись.ЖителиСанта-Дульчиныупорноназывалидомик
"кастелло Крауччибек" до тех пор, пока английская семья наконец не приняла
это название, и Хермайэни,этагорделиваяновобрачная,лишиласьтаким
образом возможности увековечить свое имя.
Независимо от названия, однако, кастелло не утрачивало свойственных ему
качеств и достоинств. В течение добрых пятидесятилет,поканадсемьей
Краучбеков не сгустились сумерки, замокбылместомрадости,весельяи
любви. Гай провел здесь со своими братьямиисестройсчастливейшиедни
каникул и отпусков. И отец Гая, и он сам приезжали сюда вмедовыймесяц.
Вилла постоянно предоставлялась враспоряжениетолькочтопоженившихся
двоюродных братьев, сестер и друзей.Городокнемногоизменился,нони
железная дорога, ни шоссе не оказали своеговлияниянаэтотсчастливый
полуостров. На нем построили виллы ещенесколькоиностранцев.Гостиница
расширилась, в нейпоявилисьводопроводиканализация,кафе-ресторану
присвоилиназвание"Эдем",котороевовремяабиссинскогокризиса
неожиданно сменилось названием "Альберто-дель-Соль". Владелец гаражастал
секретарем местной фашистской организации.
Однако когда Гай спустился в последнее утро на базарную площадь города,
он не заметил там почти ничего, чтонемоглибывидетьвсвоевремя
Джервейс и Хермайэни. Теперь, за час до полудня, уже стояла ужаснаяжара,
но Гай шел, ощущая такое же блаженство вэтосвоепервоеутротайного
ликования, какое когда-то охватило Джервейса и Хермайэни. Он также,как
когда-то и они, испытывал первое удовлетворение после того,какпотерпел
поражение в любви. Гай упаковал вещи и оделся для долгого путешествия, ибо
отправлялся в Англию, чтобы служить своему королю.
Всего неделю назад, развернув утреннюю газету.Гайувиделзаголовки,
возвещавшиеорусско-германскомсоюзе.Новости,которыепотрясли
политических деятелей и молодых поэтов в десятке столиц,принеслиполное
успокоение одному из английских сердец. Восьми годам стыдаиодиночества
пришелконец.ВтечениевосьмилетГай,отделенныйотсвоих
соотечественников глубокой кровоточащей раной, медленно осушавшейизнутри
его жизнь и любовь, был лишен животворной связи со своейродиной,связи,
которая, несомненно, должна была бы придать ему сил. Слишком близок он был
к фашизму в Италии и слишком далек от соотечественников,чтобыразделять
гневный протест последних. Он не считал фашизмнибедствием,нивторым
Ренессансом и воспринимал его всего лишь как грубую импровизацию.Емуне
нравилисьлюди,которыенастойчиволезливокругнегоквласти,но
осуждение их англичанами казалось ему бессмысленным инечестным,поэтому
последние три года он даже не читал английскихгазет.
Гайпонимал,что
немецкие нацисты - это отвратительные,взбесившиесялюди.Они,поего
мнению, покрыли себя позором в Испании. Но вместе с тем события в Богемии,
происшедшие год назад, не вызвали у Гая никаких эмоций. Когда палаПрага,
Гай понял, что война неизбежна. Он ждал, что его страна вступит в войнув
панике, поошибочномуповодуиливовсебезповода,снеподходящими
союзниками, будучи прискорбно слабой.Новскоревсеблестящимобразом
прояснилось. Противник стал наконец хорошо видим, огромный иненавистный;
все маски были сброшены. Наступал новый век оружия и войн. И какимбыни
был исход, Гай должен занять в этой войне свое место.
В кастелло все былосделано.Оннанес,комуследовало,формальные
прощальные визиты. За день до этого он посетил декана,подесту[выборный
глава местного городского самоуправления в Италии], достопочтенную матушку
в монастыре, миссис Гарри на виллеДатура,семьюУилмотвкастеллетто
Масгрейв,графинюфонГлюквдомеГлюк.Теперьоставалосьсделать
последнее, личное, дело. Тридцатипятилетний, изящныйиэлегантный,явно
чужеземец, но нестольявноангличанин,молодойдушойителом,Гай
Краучбек пришел попрощатьсясосвоимвечнымдругом,которыйлежалв
приходской церкви, как и подобает человеку, умершему восемьсот лет назад.
Святая Дульчина, титулованная покровительница города, была,пообщему
мнению,жертвойДиоклетиана.БезжизненнаявосковаяфигураДульчины
покоилась в стеклянном ящике под главным алтарем, а кости ее,привезенные
средневековым военным отрядом с греческих островов, лежали в дорогом ларце
в ризнице. Один раз в год их проносилинаплечахпоулицам,озаренным
фейерверком. Однако, за исключением приходского праздника, жители городка,
названного ее именем, вспоминалиДульчинудовольноредко.Ееместов
качестве покровительницы было узурпировано другой фигурой,пальцыруки
ног которой украшали бантики из разноцветныхшерстяныхниток,служившие
своеобразными aides-memoire[памятки(фр.)],игробницакоторойбыла
усыпана свернутыми в трубочку бумажками со всевозможнымипросьбами.Этот
покровитель былстаршесамойцеркви,еслинесчитатькостейсвятой
Дульчины и дохристианского"чертовапальца",которыйбылзапрятанза
алтарьисуществованиекоторогодеканнеизменноотрицал.Имяэтого
покровителя, все ещеудобочитаемое,былоРоджерУэйброукский,рыцарь,
англичанин; на его гербе - пять соколов. Его меч иодналатнаярукавица
так и лежали рядом с ним. Дядя Гая Краучбека,Перегрин,интересовавшийся
такими вещами, узнал кое-что из истории этого человека. Феодальноеимение
Роджера Уэйброук, а теперь Уэйбрук, находилось совсемрядомсЛондоном.
Задолго до этого оно было разрушено и выстроено заново.Онпокинулего,
чтобы принять участие во втором крестовом походе, вышел на судне изГенуи
и потерпел кораблекрушение упобережьяврайонеСанта-Дульчины.