..Ноквантовыйумклайдет...гиперполя...трансгрессивные
воплощения...Обобщенный закон Ломоносова-Лавуазье...--Онвиновато
развел руками.
-- Очемразговор!--поспешносказаля.--Яведьине
претендую... Конечно же, я абсолютно не подготовлен.
Тут я спохватился и предложил ему закурить.
-- Благодарювас,--сказалнезнакомец.--Неупотребляю,к
великому моему сожалению.
Тогда, пошевеливотвежливостипальцами,яосведомился--не
спросил, а именно осведомился:
-- Непозволенолимнебудет узнать,чему я обязан приятностию
нашей встречи?
Незнакомец опустил глаза.
-- Боюсь показаться нескромным,-- сказал он, -- но, увы, я должен
признаться,чтоуже довольно давно нахожусь здесь.Мне не хотелось бы
называть имена,но, я думаю, даже вам, как вы ни далеки от всего этого,
АлександрИванович,ясно,чтовокругдиванавозникланекоторая
нездоровая суета, назревает скандал, атмосфера накаляется, напряженность
растет.В такой обстановке неизбежны ошибки,чрезвычайно нежелательные
случайности...Не будем далеко ходить за примерами.Некто -- повторяю,
мненехотелосьбыназыватьимена,темболеечтоэто сотрудник,
достойный всяческого уважения,а говоря об уважении, я имею в виду если
неманеры,тобольшой талант и самоотверженность,-- так вот,некто,
спеша инервничая,теряетздесьумклайдет,иумклайдетстановится
центромсферысобытий,вкоторыеоказываетсявовлеченнымчеловек,
совершенно к оным не причастный...-- Он поклонился в мою сторону. -- А
в таких случаях совершенно необходимо воздействие, как-то нейтрализующее
вредные влияния...-- Он значительно посмотрел на отпечатки ботинокна
потолке. Затем улыбнулся мне. -- Но я не хотел бы показаться абстрактным
альтруистом.Конечно,всеэтисобытияменявесьмаинтересуюткак
специалиста и как администратора...Впрочем,я не намерен более мешать
вам,и,поскольку вы сообщили мне уверенность втом,чтобольшене
будетеэкспериментироватьсумклайдетом,япопрошу у вас разрешения
откланяться.
Он поднялся.
-- Ну что вы!-- вскричаля.--Неуходите!Мнетакприятно
беседовать с вами, у меня к вам тысяча вопросов!..
-- Я чрезвычайно ценю вашу деликатность,Александр Иванович, но вы
утомлены, вам необходимо отдохнуть...
-- Нисколько! -- горячо возразил я. -- Наоборот!
-- Александр Иванович,-- произнес незнакомец,ласково улыбаясь и
пристально глядя мне в глаза. -- Но ведь вы действительно утомлены. И вы
действительно хотите отдохнуть.
И тутяпочувствовал,чтодействительнозасыпаю.Глазамои
слипались.Говоритьбольшенехотелось.
Говоритьбольшенехотелось.Ничегобольше не хотелось.
Страшно хотелось спать.
-- Былоисключительноприятнопознакомитьсясвами,-- сказал
незнакомец негромко.
Я видел,как он начал бледнеть,бледнеть и медленно растворился в
воздухе,оставив после себя легкий запах дорогого одеколона.Я кое-как
расстелил матрас на полу,ткнулся лицом в подушку и моментально заснул.
Разбудило меня хлопанье крыльев и неприятныйклекот.Вкомнатестоял
странныйголубоватыйполумрак.Орелнапечке шуршал,гнусно орал и
стучал крыльями по потолку. Я сел и огляделся. На середине комнаты парил
ввоздухездоровенныйдетинавтренировочныхбрюкахи в полосатой
гавайке навыпуск.Он парил над цилиндриком и,неприкасаяськнему,
плавно помавал огромными костистыми лапами.
-- В чем дело? -- спросил я.
Детина мельком взглянул на меня из-под плеча и отвернулся.
-- Не слышу ответа,-- сказал я зло.Мне все ещеоченьхотелось
спать.
-- Тихо,ты, смертный, -- сипло произнес детина. Он прекратил свои
пассы и взял цилиндрик с пола. Голос его показался мне знакомым.
-- Эй,приятель!-- сказал я угрожающе.-- Положи этуштукуна
место и очисти помещение.
Детина смотрел на меня,выпячивая челюсть.Я откинулпростынюи
встал.
-- А ну, положи умклайдет! -- сказал я в полный голос.
Детина опустился на пол и, прочно упершись ногами, принял стойку. В
комнате стало гораздо светлее, хотя лампочка не горела.
-- Детка, -- сказал детина, -- ночью надо спать. Лучше ляг сам.
Парень был явно не дурак подраться. Я, впрочем, тоже.
-- Может,выйдемводвор?--деловито предложил я,подтягивая
трусы.
Кто-то вдруг произнес с выражением:
-- "Устремив свои мысли на высшее "Я",свободный отвожделенияи
себялюбия, исцелившись от душевной горячки, сражайся, Арджуна!"
Я вздрогнул. Парень тоже вздрогнул.
-- "Бхагавад-гита"!--сказалголос.--Песньтретья,стих
тридцатый.
-- Это зеркало, -- сказал я машинально.
-- Сам знаю, -- проворчал детина.
-- Положи умклайдет, -- потребовал я.
-- Чего ты орешь,как больной слон?-- сказал парень. -- Твой он,
что ли?
-- А может быть, твой?
-- Да, мой!
Тут меня осенило.
-- Значит, диван тоже ты уволок?
-- Не суйся не в свои дела, -- посоветовал парень.
-- Отдай диван, -- сказал я. -- На него расписка написана.
-- Пошел к черту! -- сказал детина, озираясь.
И тутвкомнатепоявилисьещедвое:ТощийиТолстый,оба в
полосатых пижамах, похожие на узников Синг-Синга.