Впрочем,кое-какиеидеиужеприходилимневголову,и
воображение мое было возбуждено.
Все, чемумнеслучилосьбытьздесьсвидетелем,небыломне
совершенно незнакомым, о подобных случаях я где-то что-то читал и теперь
вспомнил,что поведение людей, попадавших в аналогичные обстоятельства,
всегда представлялось мне необычайно,раздражающе нелепым.Вместо того
чтобы полностью использовать увлекательные перспективы,открывшиеся для
них счастливым случаем,они пугались,старались вернуться в обыденное.
Какой-то герой даже заклинал читателейдержатьсяподальшеотзавесы,
отделяющейнашмиротневедомого,пугаядуховнымиифизическими
увечьями.Я еще не знал,как развернутся события,но уже был готовс
энтузиазмом окунуться в них.
Бродя покомнатевпоискахковшаиликружки,япродолжал
рассуждать.Этипугливыелюди,думаля,похожинанекоторых
ученых-экспериментаторов,очень упорных, очень трудолюбивых, но начисто
лишенныхвоображения и поэтому очень осторожных.Получив нетривиальный
результат,они шарахаются от него,поспешно объясняютегонечистотой
экспериментаи фактически уходят от нового,потому что слишком сжились
состарым,уютноуложеннымвпределыавторитетнойтеории.Яуже
обдумывалкое-какие эксперименты с книгой-перевертышем (она по-прежнему
лежала на подоконнике и была теперь "Последним изгнанником" Олдриджа), с
говорящимзеркалом и с цыканьем.У меня было несколько вопросов к коту
Василию,да ирусалка,живущаянадубе,представлялаопределенный
интерес,хотявременамимнеказалось,чтоона-томневсе-таки
приснилась. Я ничего не имею против русалок, но не представляю себе, как
они могут лазить по деревьям... хотя, с другой стороны, чешуя?..
Ковшик я нашел на кадушке подтелефоном,новодывкадушкене
оказалось,иянаправилсякколодцу.Солнце поднялось уже довольно
высоко.Где-то гудели машины,послышался милицейский свисток, в небе с
солиднымгуломпроплылвертолет.Яподошелкколодцуи,с
удовлетворениемобнаруживнацепимятуюжестянуюбадью,стал
раскручивать ворот.Бадья,постукивая о стены, пошла в черную глубину,
раздался плеск,цепь натянулась.Я крутилворотисмотрелнасвой
"Москвич".У машины был усталый,запыленный вид,ветровое стекло было
заляпаноразбившейся о него вдребезги мошкарой. "Надо будет воды долить
в радиатор, -- подумал я. -- И вообще..."
Бадья показалась мне очень тяжелой. Когда я поставил ее на сруб, из
воды высунулась огромная щучья голова,зеленая и вся какая-то замшелая.
Я отскочил.
-- Опятьнарынокповолочешь?-- сильно окая,сказала щука.Я
ошарашенно молчал.
Я
ошарашенно молчал.-- Дай же ты мне покоя, ненасытная! Сколько можно?..
Чутьуспокоюсь,приткнусь отдохнуть да подремать -- ташшит!Я ведь не
молодая уже, постарше тебя буду... Жабры тоже не в порядке...
Было очень странно смотреть, как она говорит. Совершенно как щука в
кукольном театре,она вовсю открывалаизакрывалазубастуюпастьв
неприятномнесоответствии с произносимыми звуками.Последнюю фразу она
произнесла, судорожно сжав челюсти.
-- Ивоздухмне вреден,-- продолжала она.-- Вот подохну,что
будешь делать?Все скупость твоя бабья да дурья...Все копишь,адля
чегокопишь -- сама не знаешь...На последней реформе-та как погорела,
а?То-то!Аекатериновками?Сундукиоклеивала!Акеренками-та,
керенками! Ведь печку топила керенками...
-- Видите ли, -- сказал я, немного оправившись.
-- Ой, кто это? -- испугалась щука.
-- Я... Я здесь случайно... Я намеревался слегка помыться.
-- Помыться!А я думала,опять старуха.Не вижу я:старая. Да и
коэффициент преломления в воздухе,говорят,совсемдругой.Воздушные
очки было себе заказала, да потеряла, не найду... А кто ж ты будешь?
--Турист,--коротко сказал я.
-- Ах,турист...Ая думала,опять бабка.Ведь что она со мной
делает!Поймает меня,волочит на рынок и там продает, якобы на уху. Ну
что мне остается?Конечно, говоришь покупателю: так и так, отпусти меня
к малым детушкам -- хотя какие у меня там малые детушки--недетушки
уже, которые живы, а дедушки. Ты меня отпустишь, а я тебе послужу, скажи
только "по щучьему велению,по моему,мол,хотению".Ну и отпускают.
Однисостраху,другиеподоброте,а которые и по жадности...Вот
поплаваешь в реке,поплаваешь -- холодно, ревматизм, заберешься обратно
в колодезь, а старуха с бадьей опять тут как тут... -- Щука спряталась в
воду,побулькала и сновавысунулась.--Нучтопросить-тобудешь,
служивый?Толькопопрощечего,атопросяттелевизорыкакие-то,
транзисторы...Один совсем обалдел:"Выполни,говорит,за меня
годовой план на лесопилке". Года мои не те -- дрова пилить...
-- Ага, -- сказал я. -- А телевизор вы, значит, все-таки можете?
-- Нет,-- честно призналась щука. -- Телевизор не могу. И этот...
комбайн с проигрывателем тоже не могу.Не верю я в них.Ты чего-нибудь
попроще. Сапоги, скажем, скороходы или шапку-невидимку... А?
Возникшая былоуменянадеждаотвертетьсясегодняотсмазки
"Москвича" погасла.
-- Да вы не беспокойтесь,-- сказал я.-- Мне ничего, вобщем,не
надо. Я вас сейчас отпущу.
-- И хорошо, -- спокойно сказала щука. -- Люблю таких людей. Давеча
вот тоже...Купил меня на рынке какой-то, пообещала я ему царскую дочь.
Плыву по реке,стыдно,конечно,глаза деватьнекуда.Нусослепуи
въехала в сети.