– Кто?
– Убитый.
– Ты знаешь его? – удивился Киприано.
– Знаю, если он Рэндал Дюденхоф.
– Ах да, конечно, – засмеялся Киприано.
– Он узнал меня, – пытался объяснить Лорен.
– Он просто мог прочитать твое имя.
Лорен только сейчас вспомнил о пластмассовой табличке над правым нагрудным карманом, где было написано его имя.
– Как же я сразу не додумался? Впрочем, умирающему не до чтения таблички. – Лорен на минуту ушел в себя.
– Умирающие иногда вытворяют странные вещи, – пожал плечами Киприано.
– Да, бывает.
Лорен по коридору зашагал к пульту. Кто‑то уже накрыл труп покрывалом.
– Скажи медикам, пусть забирают, – бросил Лорен Элою.
– Хорошо, шеф.
На Лорена вдруг нахлынули добрые чувства к своим подчиненным. Пусть батарейки старые, он и сам забыл «поляроид» дома, главное – его департамент отлично поработал. Не хуже других. Лорен потрепал Элоя по плечу.
– Молодец, дружище.
– Спасибо, шеф, – удивился Элой.
– Береги шею. Выполняй предписания врача.
– Ладно, постараюсь.
– А теперь спокойной ночи.
– Тебе тоже, шеф.
Лорен побрел к выходу, поясница противно ныла. Остановился на ступеньках, вдыхая бодрящую свежесть октябрьского воздуха. Ветерок приятно студил лицо и руки.
Посмотрел на «БМВ», когда‑то блестящий, а теперь посыпанный черным порошком для снятия отпечатков.
Пора домой.
Дни искупления только начинаются.
Глава 7
– Такие явления хорошо задокументированы, – разглагольствовал Джерри за завтраком. – Иногда люди загораются, я об этом читал. Подай, пожалуйста, вафлю.
Лорен глотнул горячего кофе и здорово обжегся. Эта рассеянность от недосыпания! В ночных кошмарах ему являлся труп убитого. Снился и Рэндал Дюденхоф, вмурованный в искореженный металл, проткнутый насквозь рулевой колонкой. Иногда они оба одновременно стонали на белом плиточном полу, мучительно силясь вздохнуть, булькая кровью.
– Один малый загорелся прямо в машине, – с энтузиазмом продолжал Джерри, – почти весь сгорел. Только ступни и остались.
– Ух ты! – воскликнула Келли.
– Обычно горят старые жирные алкоголики, а этот, в общем‑то, был еще молод, – не унимался Джерри.
Боль в гортани наконец отступила, Лорен решил прислушаться к россказням.
– Похоже, он оказался кокаинистом, – заключил Лорен. – Потому и запылал факелом.
– Он загорелся, даже не успев нюхнуть кокаину.
Лорен на минуту представил тлеющие ступни в автомобиле. Страховой компании следовало бы расценить такое как волю Божью, и это было бы справедливо. Стоит ли бояться назвать непонятное и удивительное чудом, если нет другого объяснения? Правда, рассказанное братом не очень‑то смахивает на чудо, слишком уж несерьезно.
– С чего ты это взял? – живо поинтересовался Лорен.
– Прочитал в какой‑то книге.
– Книги, к сожалению, попадаются не всегда правдивые. Немало ведь любителей сочинять занятные истории.
– Так‑то оно так, но, вполне может быть и правдой, – пожал плечами Джерри.
– Господи, что же здесь правдивого?
– Дело в том, что теперь частенько происходят пожары. Горят леса. Столько огня вокруг города! Предположим, что люди ни с того ни с сего действительно не возгораются, пожары возникают из‑за взрывающихся животных.
– Взрывающиеся суслики! Ой, держите меня крепче! – Келли закатила глаза.
– Взрывающиеся суслики! Ой, держите меня крепче! – Келли закатила глаза. – Дай мне тот кусок, Джер.
– Джерри, а не Джер, – твердо поправил дочь Лорен. – Причина пожара всегда выясняется. До сих пор взрывающихся зверей не обнаружили.
– Просто никто их не видел, – возразил Джерри.
– Уж кто‑нибудь увидел бы, существуй они на самом деле.
– Ма, – Катрина кивнула в сторону тарелки прямо перед собой. – Я не хочу тосты с маслом.
– Ты не толстая, – попытался приструнить ее Лорен.
– Нет, толстая.
– Нормальная.
– Она не толстая, она просто жирная, – дурачилась худышка Келли.
Лорен еще плеснул себе кофе. Катрина пошла в мать, такая же широкая в костях, тут уж никакая диета не поможет. Но дочь упорствовала, сидела на диете. Все время двигалась, занималась бегом, аэробикой, тренировалась и в школе. По крайней мере, размышлял Лорен, хуже не будет – спорт пойдет ей на пользу.
Катрина удалилась на кухню за своими диетическими тостами. Лорен задумчиво уставился в тарелку, потихоньку прихлебывая кофе. Снова вспомнился Рэндал, его проткнутая грудь, струйка крови изо рта. Тогда у полиции не было большого резака, чтобы достать Рэндала из смятой машины.
Только спустя пару‑тройку недель после аварии Лорен выбил деньги на покупку резака, полицейские окрестили этот инструмент «челюстями жизни». Да, пережить такое никому не пожелал бы. В те годы он работал еще простым патрульным за небольшие деньги, но, если бы понадобилось, заплатил бы за резак из собственного кармана. Лорен убедил Луиса Фигурациона, что какая‑нибудь тысяча долларов спасет жизни многим избирателям, если, не дай Бог, похожие аварии повторятся. И до сих пор полицейские время от времени используют тот резак, купленный на деньги Луиса.
– Джер, – попросил Лорен, – давай не будем о взрывающихся сусликах. Что, если террористы попробуют в качестве оружия применить алкоголиков?
– Живая граната! – тут же подхватил Джерри.
– Новая горючая смесь – алкоголик.
– Назвать надо алкбомбой. – Джерри развивал тему с серьезной комичностью, вытаращив глаза и изобразив ужас.
Келли, не удержавшись, громко прыснула.
Лорен неторопливо отломил кусочек вафли и, наслаждаясь чудесным ароматом домашней выпечки, крикнул Дэбре на кухню:
– Чудесные вафли!
– Спасибо! – Дэбра готовила следующую порцию.
Келли безуспешно сдерживала хихиканье.
– Я слышал, у тебя на работе труп? – вдруг спросил Джерри.
– Он... горючий? – давясь от смеха, произнесла Келли.
– За столом никаких разговоров о политике и о полицейских делах, – строго прикрикнул Лорен.
– Да, я совсем забыл, – извинился Джерри.
– Кто тебе об этом сказал? – спросил, однако, Лорен.
– Франк Санчез вчера вечером.
– И что же он сообщил?
– Ничего особенного, – пожал плечами Джерри. – Ты ведь не хочешь разговаривать на эту тему.
– Забудем о полиции. – Дэбра принесла очередную тарелку с вафлями.
– Да, хватит, пожалуй, о полицейских делах, – поддакнул Джерри.
* * *
Этим утром Робертсов в церкви не было. Зато на ступеньках Лорена поджидал Мак Боннивел.
– Лорен, – остановил он полицейского, – я хочу с тобой поговорить.
Боннивел метал громы и молнии из‑под очков в черной оправе. Лицо мрачнее тучи.