Их отряды перекрыли ущелье, чтобы отрезать путь западным союзникам Ристании, но не это главное. Саруман — могучий маг, он может принять любое обличье. Его видят то там, то здесь в облике старика в плаще с капюшоном. Всюду у него находятся сообщники и шпионы.
— Все это вы увидите сами, если придете во дворец Теодена, — закончил Эомер. — Только придете ли вы?
— Приду, как только смогу, — твердо сказал Арангорн. Но предложение присоединиться к отряду Эомера, который шел к Западным границам Ристании сражаться с орками, он отклонил, сказав, что обязан спасти друзей. Положение Эомера было сложным. В такое тревожное время закон не позволял чужеземцам бродить по стране без разрешения правителя. Но он поверил Арагорну и не стал препятствовать им, а даже дал коней с условием вернуть их в Эдорас, правителю.
— Это докажет, что я не ошибся в вас, — добавил он. — Честь и жизнь моя в ваших руках.
— Вам не придется жалеть об этом, — ответил Арагорн. — Нам еще не раз биться бок о бок, и я надеюсь не остаться в долгу.
Они расстались друзьями. Прощаясь, Гимли не преминул напомнить Эомеру, что спор о прекрасной Правительнице Лориэна еще стоит между ними. Вы должны научиться говорить о ней подобающим образом, — заявил гном, — а я готов помочь вам в этом.
— Там видно будет, с улыбкой махнул рукой Эомер, и они расстались.
Уже в сумерках на краю Леса Фангорна, друзья нашли место, где Всадники истребили орков. Остатки кострища еше дымились. Ни единого следа хоббитов не было видно.
— Вот и все, — понурившись, сказал Гимли. — Бесполезно искать кости наших друзей среди костей орков. Пожалуй прав был Элронд, когда не хотел их отпускать.
— Но Гэндальф был, помниться, другого мнения, — возразил Леголас.
— Ну, здесь дар предвидения изменил ему. Он сам же первый и погиб.
— Гэндальф решил так не потому, что предвидел или не предвидел ход событий, — сказал Арагорн. — Есть дела, которые приходится делать даже если знаешь, к чему это приведет. Я предлагаю остаться здесь до утра. Не стоит ночью бродить в Лесу Фангорна без крайней нужды.
Они набрали валежника и развели костер. Все трое знали из глухих преданий, что в этом древнем и странном лесу нельзя трогать живые деревья.
Первое дежурство досталось Гимли. Арагорн уснул сразу же, Леголас по обыкновению пребывал в грезах между сном и явью. Гимли долго сидел у костра, пока что-то не заставило его поднять голову. У самой границы светового круга под сенью деревьев кто-то стоял. Загородив глаза от пламени костра, Гимли всмотрелся и увидел старика, закутанного в плащ и с посохом в руке. Слова Эомера о Сарумане громом отозвались в памяти гнома. Гимли вскрикнул и вскочил. Следопыт и эльф в то же мгновение были на ногах. Но старик исчез, словно его и не было. Леголас горестно ахнул: ристанийские кони пропали. Издали, едва слышно, доносилось их звонкое ржание.
Подавленные этим новым несчастьем, все трое молчали. Одни, в колдовском Лесу Фангорна, без Всадников, единственных союзников в этой стране, а теперь и без лошадей — было от чего прийти в отчаяние. Арагорна мучила еще и мысль об обещании, данном Эомеру.
— Что же, — коней нам не найти. Придется обойтись без них. Пешими направились мы на поиски, пешими и будем их продолжать.
Гимли, понуро сидевший у костра, сказал: — Это был Саруман. Именно так описал его Эомер. Это он увел наших коней.
— Насколько мне удалось рассмотреть, — ответил Арагорн, — старик был в шляпе, а Эомер говорил о капюшоне. Как бы там ни было, опасность, видно, близка, — он помолчал. — Утро вечера мудренее. Ложись спать, Гимли. Мне нужно подумать, я посижу у костра.
Ночь была долгой. Арагорна сменил Леголас, под утро снова дежурил Гимли. Но больше ничего не произошло.
Но больше ничего не произошло. Старик не появлялся. Не вернулись и кони.
Наконец рассвело. Все трое приободрились и готовы были продолжать поиски. Гимли пытался разыскать следы ночного гостя.
— Если он оставляет следы, значит, не привиделся нам, а был на самом деле. Трава, правда, высокая, но может Бродяжник что усмотрит, — бормотал он, — ползая по деревьями. — А если следов нет, значит это был призрак.
— Может и призрак, — ответил Арагорн, — кони-то были настоящие. Как ты думаешь, Леголас, их что-нибудь испугало?
— Я бы так не сказал, — задумчиво произнес эльф. — Ржание, скорее было радостным, как при встрече с кем-то или чем-то хорошо знакомым.
— Вот и мне так показалось, — подтвердил Арагорн, — только что это могло быть? Светает. Пора взглянуть на следы. Если наши друзья живы, то могут скрываться только в лесу. Если же следов нет, — он помолчал и со вздохом докончил: — все равно будем продолжать поиски, пока не убедимся, что они напрасны.
К счастью следы отыскались удивительно быстро. На берегу ручья Следопыт поднял и с радостью показал друзьям большой, уже начавший вянуть, лист с прилипшими к нему крошками. Здесь же в траве нашлось еще несколько крошечных кусочков.
— Это остатки лепешек, — уверенно заявил Арагорн, — а вот и перерезанная веревка.
— А перерезали ее вот этим, — добавил Гимли, извлекая из травы втоптанный в землю нож с коротким зазубренным лезвием. Неподалеку нашлись сломанные ножны. Гимли с отвращением разглядывал рукоять с изображением безобразного косоглазого лица, оскаленного в жуткой ухмылке.
— Вот теперь совсем непонятно! — воскликнул Леголас. — Пленник ушел и от орков и от Всадников, и освободился орковым ножом. Это как же? Со связанными ногами ему бы не уйти, со связанными руками — не управиться с ножом. А если у него были свободны руки, зачем резать веревку? Но пусть он все это проделал. Так вместо того, чтобы удирать во все лопатки, он еще закусывает здесь же! Да не чем-нибудь, а эльфийскими лепешками. Значит, это мог быть только хоббит. А потом он защебетал и улетел, не иначе. Но у нас-то нет крыльев, чтобы искать его в небе.
— Как же это, Арагорн? — растерянно спросил Гимли. — Может ты еще что-нибудь найдешь?
— А я уже нашел, — улыбнулся Следопыт. — Здесь есть и другие следы. Леголас прав, конечно это был хоббит, и мне думается, руки у него были свободны. Но притащил его сюда орк. Вот его кровь и следы копыт вокруг. Всадники убили орка и отволокли труп в костер. А вот хоббита не заметили, на нем ведь эльфийский плащ, а ночь была темной. Что же до его трапезы, то это понятно. Он просто не в силах был уйти не отдохнув и не подкрепившись. Хорошо, что у него оставались лепешки. Но я все-таки думаю, что их было двое, хотя и не убежден пока.
— Но почему один был связан, а другой нет? — недоумевал Гимли.
— Вот этого я не знаю, не скажу. И зачем орк тащил их сюда, тоже не понимаю. Хотя, постойте... Боромира убили, хоббитов взяли как пленников, а нас не тронули совсем. Так не за ними ли была охота? Следы ведут в Скальбург. Вряд ли Саруман рассказал им о Фродо и о Кольце, не стал бы он так рисковать. Значит, у них был просто приказ схватить невысокликов, причем, живыми. Они его выполнили и со всех ног бросились обратно. Когда их перехватили ристанийцы, кто-то из орков, из тех, кто представлял, как нужны пленники его хозяину, попытался их уберечь, да не сумел. Во всяком случае, теперь можно быть уверенным, что один-то хоббит точно жив. Кроме как в лес ему некуда было податься. Он не побоялся, не побоимся и мы. Возвращаться в Эдорас рано.
— Да уж не знаю, — покряхтел Гимли, — что хуже: забираться в Лес Фангорна или возвращаться в Эдорас пешком.
Дальнейшие поиски еще больше их ободрили.