Все они громко рассмеялись.
- Что со мной было? - спросил я. - разве я...
- Разве ты? - Джон передразнил меня.-мынесобиралисьобэтом
говорить, но дон Хуан сказал, что все в порядке. Ты описал мою собаку.
- Что я делал?
- Ты ж не думаешь, что собака бегалаоттебяпотому,чтобоялась
тебя? Собака убегала, потому что ты ссал на нее.
Все захохотали. Я пытался спросить одного из молодыхлюдей,новсе
они смеялись, и он не слышал меня. Джон продолжал:
- Мой пес также не остался в долгу. Он тоже ссал на тебя.
Это заявление, видимо, было соверщенно смешным, таккаквсетаки
покатились со смеху, включая дона Хуана. Когда они успокоились, яспросил
со всей серьезностью:
- Это правда? Это действительно было?
Все еще смеясь, Джон ответил:
- Клянусь тебе, моя собака действительно на тебя ссала.
По дороге обратно к дому дона Хуана я спросил его:
- Это действительно все случилось, дон Хуан?
- Да, - сказал он, - но они не знаюттого,чтотывидел.Онине
понимают, что ты играл с ним. Вот почему я не беспокоил тебя.
- Но разве все это дело со мной и собакой, писающими друг на друга-
правда?
- Да это была не собака. Сколько раз мне нужно говорить тебе это? Это
единственный способ понять. Единственный способ. Это был _"о_н"_, тот, кто
играл с тобой.
- знал ли ты, что все это происходит, прежде, чем ясказалтебеоб
этом?
Он запнулся на момент, прежде чем ответить.
- Нет, я вспомнил после того, как ты мне все рассказал, страшный вид,
который ты имел. Я просто подозревал, что с тобой все хорошо,потомучто
ты не был испуган.
- Собака действительно играла со мной так, как говорят?
- Проклятье! Это была не собака.
Четверг, 17 августа 1961 года.
Я рассказал дону Хуану, что я чувствую по поводу моего опыта. С точки
зрениятойработы,которуюяпланировал,этобылокатастрофическое
событие. Я сказал, что и думать не хочу о повторной встрече с "мескалито".
Я согласился, что все, что произошло, уже произошло, но добавил,чтоэто
не может меня подтолкнуть к тому, чтобы искать новую встречу.Ясерьезно
считал, что непригоден для предприятий такого рода.
Пейот создал вомне,какпостреакцию,странногородафизическое
неудобство.Этобылнеопределенныйстрахилибеспокойство,какую-то
меланхолию, качества которой я не мог точно определить. Я ни в коем случае
не находил такое состояние благородным.
Дон Хуан засмеялся и сказал:
- Ты начинаешь учиться.
- Учение такого рода не для меня. Я не создан для него, дон Хуан.
- Ты всегда преувеличиваешь.
- Это не преувеличение.
-Нет,этотак.
- Ты всегда преувеличиваешь.
- Это не преувеличение.
-Нет,этотак.Единственныйплохоймоментэтото,чтоты
преувеличиваешь лишь худые стороны.
- Тут нет хороших сторон, насколько это касаетсяменя.Все,чтоя
знаю, так это то, что это меня пугает.
Я еще немного протестовал, пытаясь разубедить его. Ноон,казалось,
был убежден, что мне больше ничего не осталось делать, как учиться.
- Ты не в том порядке думаешь, - сказал он. - мескалито действительно
играл с тобой. Об этом следует подумать. Почему тынекайфуешьнаэтом
вместо того, чтобы кайфовать на собственном страхе.
- Разве это было так уж необычно?
- Ты единственный человек, которого я видел играющим с мескалито.Ты
не привык к жизни такого рода. Поэтому знаки прошли мимо тебя.И,однако
же, ты серьезный человек, но твоя серьезность прикреплена к тому,чтоты
думаешь, а не к тому, что происходит вне тебя. Ты слишкоммногокайфуешь
на самом себе. В этом беда. И это делает ужасную усталость.
- Но что еще можно делать, дон Хуан?
- Ищи и смотри на чудеса повсюду вокруг тебя. Ты устаешь отглядения
на самого себя, и эта усталость делает тебя глухимислепымповсюдуко
всему остальному.
- Ты попал в точку, дон Хуан. Но как мне перемениться?
- Думай о чуде мескалито, играющегостобой.Недумайниочем
другом. Остальное придет к тебе само.
Воскресенье, 20 августа 1961 года.
Прошлой ночью дон Хуанначалпроталкиватьменявцарствосвоего
знания. Мы сидели передегодомомвтемноте.Внезапнопоследолгого
молчания он начал говорить. Он сказал, что собирается дать мне советтеми
же словами, которыми воспользовался его бенефактор в первый день, когда он
стал его учеником. Дон Хуан, видимо, запомнил наизусть эти слова, таккак
он повторил по нескольку раз их, чтобы быть уверенным, что я не пропущу ни
одного слова из них:
- Человек идет к знанию так же,каконидетнавойну,полностью
проснувшись, со страхом, с уважением и с абсолютной уверенностью.Идтик
знанию или идти на войну как бы то ни было иначе-являетсяошибкой.И
тот, кто совершает ее, доживет до того, чтобы сожалеть о содеянных шагах.
Я спросил его, почему это так,ионответил,что,когдачеловек
выполняет эти условия, то для него не существует ошибок,скоторымиему
придется считаться: при всехусловияхегодействиятеряютбестолковый
(мечущийся) характер действия дурака. Если такой человек терпит поражение,
проигрывает, то он проигрывает только битву, и по этому поводу унегоне
будет начальных сожалений.
Затем он сказал, что собираетсяучитьменяобо_л_л_итемсамым
способом, каким его учил учитель.
- О_л_л_и, - сказал он, - есть энергия, которую человек можетвнести
в свою жизнь, чтобы она помогала ему, советовала ему идавалаемусилы,
необходимые для выполнения действий, будь они большиеилималые,плохие
или хорошие.