Слов я
не мог разобрать. Он был полностью погружен в работу.
Когда корнибылиокончательнораздроблены,онвынулизсвертка
немного листьев дурмана. Они были чистыми исвежесрезанными,безединой
дырочки или щербинки, проеденной гусеницами. Онбросалихвступкупо
одному. Он взял горсть цветов дурманаитакжебросилихвступкупо
одному. Я насчитал 14 каждого; затем ондосталсвежиезеленыесеменные
коробочки, еще нераскрывшиесяисовсемисвоимишипами.Янемог
сосчитать их, так как он бросал их в ступку все сразу, но я считаю, что их
тоже было 14.Ондобавилтристеблядурманабезлистьев.Онибыли
темно-красными и чистыми, и,казалось,принадлежалибольшимрастениям,
судя по их многочисленным ответвлениям.
После того, как все было положено в ступку, он растер все это вкашу
равномерными ударами. В определенный момент оннаклонилступкуирукой
переложил всю смесь в старый горшок.
Он протянул руку мне, и я решил, что он проситеевытереть.Вместо
этого он взял мою левую руку и очень быстрым движением разделил среднийи
безымянный пальцы настолько широко, насколькомог.Затемконцомсвоего
ножа он уколол менякакразмеждупальцамиипорезалкожувнизпо
безымянному пальцу. Он действовал стакойлегкостьюискоростью,что,
когда я отдернул руку, она ужебылаглубокопорезанаикровьобильно
лилась.
Он опять схватил мою руку, положил ее над горшком и помассировалее,
чтобы вылить побольше крови.
Моя рукаонемела.Ябылвсостояниишока:страннохолодныйи
напряженный, с давящим ощущением в груди и вушах.Япочувствовал,что
соскальзываю с места, где сидел. Я падал в обморок.
Он опустил мою руку и перемешал содержимое горшка. Когда я очнулся от
шока, я был действительно сердит на него. Мне понадобилось довольномного
времени, чтобы прийти в себя полностью.
Он положил вокруг костра три камня и поместил на них горшок. Ковсей
этой смеси он добавил что-то, что я принялзабольшойкусокстолярного
клея, и большой ковш воды, затем оставил все это кипеть.
Растени дурмана имеют сами по себе специфический запах. В объединении
со столярным клеем, которыйначализдаватьбольшуювонь,когдасмесь
закипела, они создали столь насыщенные испарения, что я с трудом сдерживал
рвоту.
Смесь кипела долго в то время, как мы сиделинеподвижнопередней.
Временами, когда ветер гнал испарения вмоюсторону,воньобволакивала
меня, и я задерживал дыхание, чтобы избежатьее.ДонХуаноткрылсвою
кожаную сумку и вытащил фигурку. Оносторожнопередалеемнеивелел
положить в горшок, но не обжечь пальцев. Я далеймягкососкользнутьв
кипящую воду. Он вынул свой нож и какую-то секунду я думал, чтоонопять
собирается меня резать; вместо этогоонконцомсвоегоножаподтолкнул
фигурку и утопил ее.
Он еще некоторое времянаблюдал,каккипитвода,азатемначал
чистить ступку. Я помогал ему. Когда мы закончили, он прислонилступкуи
пестик к ограде. Мы вошли в дом, а горшок оставался на камнях всю ночь.
На следующее утро, на рассвете, дон Хуан велел мневытащитьфигурку
из клея и повесить ее на крыше,лицомквостоку,чтобыонасохлана
солнце. К полудню она стала твердой, как проволока. Жара высушила клей,и
зеленый цвет листьев смешался сним.Фигуркаимеластеклянныйголубой
блеск.
Дон Хуан попросил меня снять фигурку. Затемонвручилмнекожаную
сумку, которую он сделал из старойкожанойкуртки,которуюякогда-то
привезему.Сумкавыгляделаточнотакже,какиегособственная.
Едиственное различие было в том, что его сумка была из мягкой желтой кожи.
- Положи свое "изображение" в сумку и закрой ее, - сказал он.Онне
смотрел на меня и намеренно отвернул голову. Когдаяспряталфигуркув
сумку, он дал мне авоську и велелположитьвнееглиняныйгоршок.Он
подошел к моей машине, взял ветку у меня из рук и прикрепил ее к машинев
висячем положении.
- Пойдем со мной, - сказал он.
Я последовал за ним. Он обошел вокруг дома, сделав полный оборот.Он
постоял у веранды и еще раз обошел дом, на этот развобратнуюсторону,
против часовой стрелки, и снова вернулся на веранду.Некотороевремяон
стоял неподвижно и затем сел.
Я уже привык верить, что все, что он делает, имеет значение. Ягадал
о том, какое имеет значение кружение вокруг дома, когда он сказал:
- Хей! Я забыл, куда я ее поставил.
Я спросил его, что онищет.Онсказал,чтозабыл,кудаположил
саженец, который я должен пересадить.Мыещеразобошливокругдома,
прежде чем он вспомнил, куда он положил саженец. Он показал мнемаленькую
стеклянную кружку на дощечке, прибитой под крышей. Вкружкебылавторая
половина порции корня дурмана. Саженец пустил отросткилистьевнасвоем
верхнем конце. В кружке было немного воды, но земли не было.
- Почему там совсем не положено земли? - спросил я.
- Не все почвы одинаковы, а "трава дьявола" должназнатьтолькоту
землю, на которой она будет расти. А сейчас время вернуть ее земле прежде,
чем ее успеют испортить гусеницы.
- Может, посадим ее здесь перед домом? - спросил я.
- Нет, нет! Не тут поблизости.Онадолжнабытьвозвращенанато
место, которое тебе нравится.
Но где же я смогу найти место, которое мне нравится?
- Я этого не знаю. Ты можешь посадить ее всюду, где захочешь.Ноза
ней надо смотреть и ухаживать, потому что она должна жить, чтобытыимел
ту силу, в которой ты нуждаешься. Если она погибнет, то это будет значить,
что она тебя не хочет и ты не должен ее больше беспокоить. Это значит, что
ты не будешь иметь над ней власти.