Я описал этукартинудонуХуану.Онспросилменя,изкакого
направления прилетели птицы. Я сказал, что я, пожалуй, не смогу определить
этого. Он стал очень нетерпелив и обвинял меня в негибкостимышления.Он
сказал, что я очень хорошо могу вспомнить, если я попытаюсь. И что я боюсь
немножко расслабиться. Он сказал, что я думаю в терминахлюдейиворон,
что в то время я был не человеком и не вороной,втовремя,котороея
хотел вспомнить. Он просил менявспомнить,чтоворонысказалимне.Я
пытался подумать об этом, но мои мысли играли с массой других вещей вместо
этого. Я не мог сконцентрироваться.
Воскресенье, 4 апреля 1965 года.
Сегодня я проехал большое расстояние. Уже совсем стемнело прежде, чем
я подъехал к дому дона Хуана. Я думал о воронах, когдавнезапностранная
мысль пришла мне в голову. Это было похоже на чувство или навпечатление,
чем на мысль. Птица, которая издала звук, сказала, что они пришли с севера
и идут на юг, и когда мы встретимся вновь, они будут идти тем же путем.Я
сказал дону Хуану, что я придумал или может быть, вспомнил. Он сказал:
- Не думай о том,вспомнилтыэтоилижевыдумал.Такиемысли
подходят лишь к людям. Они не подходят воронам, особенно тем,которыхты
видел. Потому что они эмиссары твоей судьбы. Ты уже ворона. Ты никогдане
изменишь этого. С этого времени и далее вороны будут говоритьтебесвоим
полетом о каждом повороте твоей судьбы. В каком направлении тыполетелс
ними?
- Я не мог знать этого, дон Хуан.
- Если ты подумаешь правильно, то ты вспомнишь. Сядь на пол ипокажи
мне направление, в котором ты был, когда птицы прилетеликтебе.Закрой
глаза и начерти на полу линию.
Я последовал его предложению и определил точку.
- Не открывай глаз, - продолжал он, -вкакомнаправлениивсевы
полетели по отношению к этой точке?
Я сделал другую отметку на полу. Взяв эти ориентации,какотправную
точку, дон Хуан истолковал различные направленияполета,которыевороны
могли бы наблюдать, чтобы предсказать мое личное будущееилисудьбу.Он
установил четыре точки компаса, какосиполетаворон.Яспросилего,
всегда ли вороны следуют кардинальнымточкам,чтобыпредсказатьсудьбу
человека. Он сказал, что ориентация была для меня одного.Абсолютновсе,
что вороны делали при моей встрече с ними, имело чрезвычайную важность. Он
настаивал на том, чтобы я вспомнил каждую деталь, посколькупосланиеили
же характер эмиссаров был индивидуальным, персональным делом.
Была еще одна вещь, которую, он настаивал, чтобы я вспомнил. Это было
время дня, когда эмиссары покинулименя.Онпопросилменяподуматьо
направлении света вокруг меня между временем, когда я начал летатьитем
временем, когда серебряные птицы полетели со мной. Когдаявпервыеимел
ощущение болезненного света, было темно, но когда я увидел птиц, быловсе
красноватым, светлокрасным или, пожалуй, оранжевым. Он сказал:
- Это означает, что это была вторая половина дня.
Солнце еще не село.
Когдаонополностьюсядет,иполностьюстемнеет,воронаослеплена
белизной, а не чернотой, как мы ночью. Это указание времени помещает твоих
последних эмиссаров в конец дня. Они позовут тебя, икогдаонипролетят
над твоей головой, они будут серебристо-белыми. Ты увидишьихблестящими
на небе. И это будет означать, что твое время пришло. Это будетозначать,
что ты умрешь и сам станешь вороной.
- А что, если я увижу их утром?
- Ты не увидишь их утром.
- Но вороны летают каждый день.
- Не твои эмиссары, дурень.
- А как насчет твоих эмиссаров, дон Хуан?
- Мои придут утром. Их будет трое. Мой бенефакторговорилмне,что
можно криком отогнать их, превратить их в черных, если не хочешьумирать.
Но теперь я знаю, что этого делать нельзя. Мойбенефакторбылодаренв
смысле крика, и в смысле всего, что относится к "траве дьявола".Язнаю,
что дымок другой потому, что он не имеет страсти. Ончестен.Когдатвои
серебряные эмиссары придут за тобой, то нет нужды кричать на них, - просто
лети вместе с ними, как ты уже сделал. После того, как они возьмут тебяс
собой, они изменят направление, и их будет четверо, улетевших прочь.
Суббота, 10 апреля 1965 года.
Яиспытывалкороткиевсплескинесвязаности,мелкихсостояний
необычной реальности. Один элемент галлюциногенного опыта с грибамивновь
и вновьвозвращалсямненаум.Этомягкаятемнаямассабулавочных
отверстий. Я продолжал визуализировать ихкакмасляныйпузырь,который
начинаетзатягиватьменявсвойцентр.Этобыло,какбудтоцентр
открывается и заглатывает меня. И на очень короткиемоментыяиспытывал
что-то, напоминающее состояние необычной реальности. В результате этогоя
страдал от моментов глубокоговозбуждения,нетерпенияинеудобства.Я
желал скорее прийти к концу экспериментов, как только они начнутся.
Сегодня я поговорил об этом состоянии с доном Хуаном. Яспросилего
совета. Ему, казалось, не было до этого дела, и он велел мненеобращать
внимания на эти опытные ощущения потому, что они бессмысленны инеимеют
никакой ценности. Он сказал, что единственные опытные впечатления, которые
стоят моих усилий и внимания, будут те, в которых яувижуворону.Любой
другой вид "виденья" будет просто продуктом моих страхов. Он напомнилмне
вновь, что для того, чтобы участвовать в дымке, необходимовестисильную
спокойную жизнь. Лично я, казалось, достиг опасного порога. Я сказалему,
что не могу идтидальше.Что-тобылодействительнопугающимсэтими
дымками.
Перебирая картины, которые я помнил из моего галлюциногенногоопыта,
я пришел к неизбежному заключению, что я видел мир, которыйбылкаким-то
образом структурно отличнымотобычноговидения.Вдругихсостояниях
необычной реальности, которые я прошел, формы и картины, которые явидел,
всегда были в границах моего обычного визуального восприятия.