Подоплекойэтогоконфликтабыл
сознательный ужас столь острый, что он расстроил мое здоровье на несколько
недель. После этого я думал, что будет мудрым кончить тут же мое учение. Я
никогда с этих пор не был участником вновь. Однако, дон Хуаннеперестал
рассматривать меня, как своего ученика. Он рассматривал мой уход лишькак
необходимый период рекапитуляции,ещеодиншагучения,которыйможет
длиться бесконечно долго. С этого времени, однако, онникогдабольшене
злоупотреблял своим значением.
Я написал подробный отчет о моем последнем опыте почтимесяцспустя
после того, как он произошел.Хотяясделалмногочисленныезаметкио
периодезатишьянаследующийденьвчасыогромногоэмоционального
возбуждения, которое предшествовало наивысшей точке моего ужаса.
Пятница, 29 октября 1965 года.
30 сентября 1965 года я должен был увидетьдонаХуана.Вкоротких
неглубокихсостоянияхнеобычнойреальности,которыепродолжалииметь
место, несмотря на мои намерения и попытки покончить сэтимилиснизить
их, как предлагал дон Хуан. Я чувствовал, что мое состояние становится все
хуже, поскольку продолжительность таких состояний все время увеличивалась.
Я начал остро сознаватьзвукаэропланов.Звукихмоторов,когдаони
пролетали надо мной, неизбежно захватывая мое внимание, и фиксировалиего
до такой точки, что я чувствовал, что я следую за аэропланами, как если бы
я был внутри него или же летел вместесним.Этоощущениебылостоль
раздражающим.Мояневозможностьстряхнутьегопроизводилаглубокое
нетерпение во мне и неудобство.
Дон Хуан, внимательно выслушав эти детали, заключил, что я страдаю от
потери души. Я сказал, чтоуменябылиэтигаллюцинацииужестого
момента, как я стал курить грибы. Но он настаивал натом,чтоонибыли
новымприобретением.Онсказал,чтораньшеябоялсяивоображал
бессмысленныевещи,ночтосейчасядействительнооколдован.
Доказательством был звукулетающихаэропланов,которыйуносилменяс
собой.
-Обычно,-сказалон,-звукручьяилирекиможетпозвать
околдованного человека, который потерял свою душу, и увестиегопрочьк
смерти.
Затем он попросил меня описать всю мою деятельность дотого,какя
стал испытывать такие галлюцинации. Я перечислил емувсе,чтояделал,
так, как смог это вспомнить. И из этого моего рассказаонзаключил,где
было место, на котором я потерял свою душу.
Дон Хуан, казалось, был полностью захвачен этим. Состояние совершенно
необычное для него. Это естественно увеличило мое восприятие.Онсказал,
что у него нет определенной идеи относительно того, кто поймалмоюдушу,
но кто бы это ни был, он намеревался, без всякого сомнения, погубитьменя
или сделать меня больным.
Затем он дал мне точные инструкцииотносительно
"боевой формы". Это специальная позиция тела, которую следуетвыдерживать
в то время, как я остаюсь насвоемблагоприятномместе.Ядолженбыл
поддерживать это положение, которое он назвал формой...
Я спросил его, для чего всеэто,искемядолженвоевать.Он
ответил, что он собирается увидеть,ктовзялмоюдушу.Иобнаружить,
нельзя ли ее вернуть назад. Тем временем мне следуетоставатьсянамоем
месте до его возвращения.Боеваяформа,сказалон,была,фактически,
предосторожностью, если что-нибудь случится в его отсутствие.Ееследует
использовать, если меня атакуют. Онасостоялавследующем:нужнобыло
схватить рукой щиколотку и ляжку моей правой ноги и топать левойногойв
виде танца, который я должен исполнять, встречая лицом к лицуатакующего.
Он предупредил меня, чтоэтуформуследуетприниматьлишьвмоменты
исключительной опасности, но в то время, когда опасностинетввиду,я
просто должен сидеть, скрестив ноги на своемместе.Приобстоятельствах
исключительной опасности, однако, сказал он, я должен обратиться кодному
из последних средств защиты: швырнуть объект во врага. Он сказал мне,что
обычно швыряется объект силы, но поскольку янеобладаютаковым,тоя
должен использовать любой небольшой камень, который уляжется мне владонь
правой руки. Камень, который я смогу держать, прижимая его к своейладони
большим пальцем. Он сказал, что такая техника должна использоватьсялишь,
если мне безвсякогосомнениябудетугрожатьпотеряжизни.Швыряние
объекта должно быть сопровождено боевымкриком,кличем,которыйдолжен
правильно направить объект к его цели. Он очень возбужденнорекомендовал,
чтобы я был осторожным и сознательным в смысле выкрика, анеиспользовал
бы его так просто - но лишь при условии чрезвычайной опасности.
Я спросилего,чтоонимеетввидуподусловиемчрезвычайной
опасности. Он сказал, что выкрикивание боевого клича, это нечто такое, что
остается с человеком в течение всей его жизни: что это должно быть хорошим
с самого начала и что единственный способ начать это правильно, состоитв
том, чтобы сдерживать абсолютно естественный страх и колебания до тех пор,
поканебудетабсолютнонаполненсилой,итогдакличвырветсяс
направлением и силой. Он сказал, что этоусловиеоченьсерьезноионо
совершенно необходимо, чтобы издать клич.
Я попросил его объяснить о силе, котораяисходитизблагоприятного
места.Этосила,котораяиздаеткрик.Еслитакаясилаправильно
управляется, то боевой клич будет совершенен.
Я попросил его вновь, чтоб он сказал, что же, поегомнению,может
случиться со мной. Он сказал, что ничего не знает об этомидраматически
упрашивал меня оставаться прикованным к моему месту все то время,которое
потребуется, потому что это былоединственнойзащитой,которуюяимел
против всего, что могло случиться.