- Воздушных налетов на Лондон не будет...
- Не говори так, ради всего святого. - Тут как раз завыли сирены. Пупка
оцепенела от страха.-Огосподи,-сказалаона.-Вотвидишь.Они
прилетели.
- Безупречный расчет времени, -жизнерадостносообщилБезил.-Это
Гитлер всегда умел.
Пупка начала лихорадочно одеваться, осыпая Безила бесплодными упреками.
- Ты сказал, что войны не будет. Ты сказал, что бомбардировщики никогда
не прилетят. Теперь нас всех убьют, а ты все сидишь и говоришь, говоришь.
-Азнаешь,намойвзгляд,воздушныйналетпростонаходкадля
сюрреалиста.Представляешь,какоемножествокомпозиций?Частитела,
предметы, все разбросано как попало.
- Зачем только я тебявстретила!Зачемнеходилавцерковь!Меня
воспитывали в монастыре. Я же хотела стать монахиней. Как бы яхотелабыть
монахиней. Меня убьют. Ах, зачем я не стала монахиней! Где мой противогаз? Я
с ума сойду, если не найду противогаза.
Безил откинулся на спинку диванаикакзавороженныйсозерцалПупку
Грин. Ему нравилось, когда женщины велисебятаквминутытревоги.Вид
женщины в неприглядном положении всегда доставлял ему удовольствие.Так,в
сезон поспевания спаржи он мог любоватьсянатекшимнаподбородокженщины
маслом, - пятном на ее красоте, делающим из нее посмешище, втовремякак
она говорит, и улыбается, и поворачивает голову, не подозревая о том,какой
у нее вид.
- Прежде всего ты должна решить, чего ты боишься, - вразумлял он ее.-
Если ты рассчитываешь, что на тебя будутсбрасыватьфугаски,надобежать
вниз в убежище. А если рассчитываешь на газовую атаку, закрой верхний свет и
никуда не уходи. Я бы, во всякомслучае,несталтакволноватьсяиз-за
какого-то противогаза. Уж если они что применят, так это мышьяковыйдым,и
противогаз тут не поможет. На первых порах мышьяковый дымнедаетникаких
болезненных ощущений. Дня два ты даже не будешь знать,чтотебяотравили.
Ну, а там уж будет поздно. Собственно говоря, насколько я могусудить,как
раз сейчас нас и обрабатывают газом. Если они летят достаточновысоко,они
могут просто пустить газ по ветру задвадцатьмильотгорода.Симптомы,
когда они появляются, прямо надо сказать, отвратительны...
Но Пупки уже не быловкомнате.Онасломяголовубежалавнизпо
лестнице, тихонько вскрикивая на каждом шагу.
Безил оделся, пририсовал Венере рыжеватые усы и вышел на улицу.
Обычно малолюдный по воскресеньям, в то утроЮжныйКенсингтонбыли
вовсе пуст из-за страха перед налетами. Какой-то мужчинавжестянойкаске
крикнул Безилу с другой стороны улицы:
- Эй вы, укройтесь в убежище! Да, да, это я вам говорю. Безил подошел к
нему и тихо сказал:
- ВР-тринадцать.
- Что такое?
- ВР-тринадцать.
- Я что-то никак не допру...
-Выобязаныдопереть,-суровопроизнесБезил.-Надеюсь,вы
понимаете, что сотрудники ВР-тринадцать имеютправоходитьгдеугоднои
когда угодно?
- Да, конечно, виноват! - ответил человек в каске. - Я в ПВО толькосо
вчерашнего дня. Два налетаподряд-простоблеск!-Неуспелонэто
проговорить, как сирены далиотбой.-Ах,такэтопросторозыгрыш!-
воскликнул он.
Этот тип слишком жизнерадостен для служебного лица в первые часы войны,
решилБезил.ЖупелгазовойатакинепроизвелнаПупкудостаточного
впечатления: она едва слушала от страха;пожалуй,стоитиспытатьегона
более восприимчивом слушателе.
- Не вешайте носа! - сказал Безил. - Возможно, в этусамуюминутувы
вдыхаете мышьяковый газ. Следите за своей мочой ближайшие дни.
- Ни хрена себе! Как, бишь, вы сказали, вас зовут?
- ВР-тринадцать.
- А вы что, занимаетесь газом?
- Мы занимаемся всем.Бывайтездоровы.Онповернулсяипошел,но
человек в каске следовал за ним по пятам.
- А мы его учуем или как?
- Нет.
- Ну там будем кашлять или что-нибудь в таком роде?
- Нет.
- И вы думаете, они сбросили его прямо вот в эту минуту и улетели, а мы
теперь кандидаты в покойники?
- Дорогой мой, я ничего не думаю. Ваш долг уполномоченногоПВО-все
разузнать.
- Ни хрена себе!
Будешь знать, как кричать на меня на улице, подумал Безил.
После отбоя в мастерской Пупки Грин собрались ее друзья-приятели.
- Я ни капельки не испугался. Я так удивился собственной храбрости, что
у меня голова кругом пошла.
- Я тоже не испугался, только настроился на мрачный лад.
- А я так просто обрадовался. В конце концов все мы вот уж скольколет
говорили, что существующий строй обречен, правда? Я хочусказать,длянас
выбор всегда был: либо в концентрационный лагерь, либо взлететь на воздух. Я
просто сидел и думал: уж лучше взлететь на воздух, чем быть забитым насмерть
резиновыми дубинками.
- А я испугалась, - сказала Пупка.
- У вас всегда самые здоровые реакции, дорогая. Право, Эрчмансотворил
с вами чудеса.
- Ну, не уверена, что на этот раз мои реакции были такие уж здоровые. Я
поймала себя на том, что я молюсь.
- Не может быть! Вот это уж никуда не годится.
- Вам лучше снова наведаться к Эрчману.
- Если только он не в концлагере.
- Все там будем.
- Если кто-нибудь упомянет еще хоть раз о концлагерях, - сказал Эмброуз
Силк, - я откровенно взбешусь. ("У него была несчастливая любовь вМюнхене,
- пояснил один из друзей Пупки другому, - там докопались, что оннаполовину
еврей, и молодца в коричневой рубашкеупекли".