И вот теперь, в утрокатастрофы,Безила
устремило к ним столь же недвусмысленно, как если бы он был под парами,так
что, даже ступив на порог их нового жилища, он еще неотдавалсебеясного
отчета в том, куда его несет. Войдя, он сразу же направился наверх, ибо, где
бы ни квартировали Трампингтоны, сердцемихдомашнегоочагавсегдабыла
спальня Сони, как бы являвшая собой сцену нескончаемого выздоровления.
ЗапоследниедесятьлетБезилудоводилосьвремяотвремени
присутствовать на церемониях вставания Сони (их было три или четыре надню,
так как, будучи дома, она всегда лежала в постели); так повелось с того дня,
когда она, еще впервойпоресвоейослепительнойкрасоты,чутьлине
единственная среди целомудренно-дерзкихневестЛондонадопустилавсвою
ванную компанию представителей обоего пола. Это былоновшествоилискорее
даже попытка возрождения своего рода еще более золотого века,предпринятая,
как и все, что бы ни делала Соня, без малейшегостремленияксомнительной
славе: она наслаждалась обществом, она наслаждалась купаньем. В облаках пара
среди присутствующих обычно стояли три или четыре молодых человека,которые
со спертым дыханьем и не без головокружения глотали смесь крепкого портера с
шампанским и делали вид, что подобного рода аудиенции для них самаяобычная
вещь.
Ее красота, на взгляд Безила, мало изменилась, и ужсовсемнеизменной
оставалась беспорядочная мешанина писем,газет,полуразвернутыхсвертков,
полупустых бутылок, щенков, цветов и фруктов вокруг ее постели,накоторой
она сидела с шитьем (ибо одной из ее причуд было каждый год покрыватьцелые
акры шелка изысканными вышивками).
- Безил, милый, ты пришел взлететь с нами на воздух? Гдетвояужасная
подруга?
- Она сдрейфила.
- Она кошмарная, мой милый, хуже утебяещенебывало.Взглянина
Питера. С ума сойти, правда?
Питер Пастмастер, в форме, сидел в ногах ее постели. Всвоевремяпо
причинам, ныне уже позабытым, он, правда очень недолго, служил вкавалерии,
и теперь ни с того ни ссегодолженбылпожинатьто,чтодавным-давно
посеял.
- Нелепо как-то начинать все сначала, завтракать с молодыми людьмипод
ружьем, правда?
- Не молодыми, Соня. Ты бы на нас посмотрела. Среднийвозрастмладших
офицеров в моей частиоколосорока,полковникзаканчивалпрошлуювойну
командующим бригадой, а все наши кавалеристы либо вышедшиевтиражстарые
вояки, либо стопудовые лакеи.
Из ванной вышел Аластэр.
- Ну, что новенького-хреновенького? - Он открыл бутылки, взялглубокий
кувшин и стал смешивать портер с шампанским. - Как насчет ерша? - Они всегда
пили этот кислый бодрящий напиток.
- Расскажи нам все про войну, - попросила Соня.
- Ну что ж... - начал Безил.
- Ой, нет, милый, я не то хотела сказать. Невсе.Инеотом,кто
победит и за что мы воюем.
- Как насчет ерша? - Они всегда
пили этот кислый бодрящий напиток.
- Расскажи нам все про войну, - попросила Соня.
- Ну что ж... - начал Безил.
- Ой, нет, милый, я не то хотела сказать. Невсе.Инеотом,кто
победит и за что мы воюем. Расскажи, что нам всем придется делать. Послушать
Марго, так прошлая война была рай,даитолько.Аластэрхочетпойтив
солдаты.
-Ну,воинская-топовинность,пожалуй,стерлапозолотусэтого
пряничка, - сказал Безил. - К тому же этавойнаничегонедастпростому
солдату.
- Питер, бедняжечка, - сказала Соня таким тоном, словно адресоваласьк
одному из щенков. - Слышишь? Эта война ничего тебе не даст...
- Я не возражаю, - ответил Питер.
- Ужтеперь-то,надополагать,уБезилабудутсамыеневероятные
приключения. Их у него и в мирное время хватало. Аужввойну-тоонбог
знает чего натворит.
- Слишком много участников в деле, - заметил Безил.
- Бедняжечки, мне что-то кажется, война совсем не волнует вас так,как
меня.
Имя поэта Парснипа,вскользьупомянутое,послужилоквозобновлению
великой контроверзы на тему Парснип - Пимпернелл, одолевавшей ПупкуГрини
ее приятелей.Проблемаэта,совсемкакШлезвиг-Голыптейнскийвопросв
прошлом столетии, не допускала логического разрешения, ибо исходные посылки,
попросту говоря, взаимно исключали другдруга.ПарснипиПимпернеллкак
друзья и соавторы были нераздельны, с этим соглашались все. Однако искусство
Парснипа наилучшим образом процветало в Англии, пусть даже изготовившейсяк
войне, в то время как искусству Пимпернелла требовалось мирная, плодотворная
почва Соединенных Штатов. Взаимодополняющие качества, благодаря которым,по
мнению многих, они вместе составляли одного поэта, теперь грозилиразвалить
их содружество.
- Я не утверждаю, что Парснип лучше как поэт, - говорил
Эмброуз. - Я лишь утверждаю, что я лично нахожу его болеепитательным,
а потому я лично полагаю, они имели все основания уехать.
- Ну, а мне всегда казалось, чтоПарснипгораздобольшезависитот
окружения.
- Я понимаю, что вы хотите сказать, моя дорогая Пупка, но я сэтимне
согласен...Выдумаететолькоо"СновавГернике"изабываетепро
Кристофера-Следствие...
Так, привычным манером, и шла бы дальше эта эстетическаясловопря,не
будь темутромвмастерскойПупкисердитойрыжейдевицывочкахиз
Лондонской экономической школы,девицы,веровавшейвоВсеобщуюНародную
войну, - бескомпромиссной девицы, которую здесь никто не любил.
- Одного я не понимаю, - сказала она (и тут следует отметить, чтовсе,
чего она не понимала, основательно озадачивало Пупку и ее друзей), -одного
я не понимаю: как могут эти двое утверждать, что ониСовременны,еслиони
убежали от крупнейшего события современной истории? С Испанией-товсебыло
просто, тогда они были такие уж современные, ведь никто не грозилприйтии
разбомбить их.