Нет, огромное желтое лицо с подмалеванными усами никак не могло утешить
Эмброуза.
Вмастерскойсредипрочихнаходилсямолодойчеловекпризывного
возраста; его должны были вот-вот призвать.
- Просто не знаю. как быть, - говорил он. -Разумеется,всегдаможно
сказать, что отказываешься служить, потому что совесть не велит, ноуменя
нет совести. Сказать, что у меня есть совесть, значило бы отречься от всего,
за что мы боролись.
- Ничего, Том, - утешали его. - Мы-то знаем, что у тебя нет совести.
- Но тогда, - недоумевал молодой человек, - раз у меня нет совести,я,
ей-богу, свободно могу сказать, что она у меня есть.
- У нас тут Питер и Безил. Мы все настроены очень весело и воинственно.
Можно, мы придем к тебезавтракать?Безилговорит,вечеромдолженбыть
ужасающий налет, так что, возможно, мы увидимся в последний раз...Ой,кто
это? Да. Ведь я же сказала вам, что я...Ктоя,Безил?ЯВР-тринадцать.
Какая-то чудачка на станции спрашивает, почему я веду личный разговор...Ну
так вот, Марго, мы все закатимся к тебе. Это будет прелестно... Алло!Алло!
Так я и знала, что эта чертова мымра разъединит нас.
Природу, а за ней - Искусство ялюбил{Строкаизпоэмыанглийского
поэта Лэндора Сэвиджа (1775-1864)"Последнийплодсостарогодерева".}.
Сырая природа редко нежна; окровавленные клыки и когти;тулонскиематросы,
пахнущие вином и чесноком, снегнущимисязагорелымишеями,ссигаретой,
прилипшейкнижнейгубе,тоиделопереходящиенаневразумительное,
высокомерное арго.
Искусство. Вот куда привело его искусство, в, этумастерскую,кэтим
грубым и нудным юнцам,кэтойсмехотворнойжелтойголовевобрамлении
карамелек.
ВдниДягилеваегопутьбылпутьнаслаждений;вИтонеон
коллекционировал корректурные листы с рисунками Ловата Фрейзера {КлодЛоват
Фрейзер(1890-1921)-английскийхудожник,театральныйдекоратор.};в
Оксфорде он декламировал в рупор "In Memoriam" {"In Memoriam" (латин.) -"В
память" -лирическая поэма А. Теннисона, опубликованнаяв1850году.}под
аккомпанемент расчесок с папиросной бумагой; в Париже он часто бывал уЖана
Кокто и Гертруды Стайн и там же написал и опубликовал своюпервуюкнигу-
очерк о монпарнасских неграх, запрещенную в Англии УильямомДжойнсон-Хиксом
{Уильям Джойнсон-Хикс (1865-1932) - английский юрист и политический деятель,
занимавшиймногиегосударственныепосты,втомчислепостминистра
внутренних дел в 1924-1929годах.}.Послеэтогопутьнаслажденийпошел
легонечко под уклон ипривелеговмирмодныхфотографов,сценических
декорацийдляКокрэна{ЧарльзБлейкКокрэн(1872-1951)-известный
английский антрепренер.
}, в мир Седрика Лина иегонеаполитанскихгротов.
Тогда он решил свернуть с пути наслаждений и сознательно избрал путь суровый
и героический.
Шел год кризиса в Америке, пора героических решений, когда Поль пытался
уйти в монастырь, а Дэвидуспешнобросилсяподпоезд.Эмброузуехалв
Германию, жил там в рабочем квартале, повстречал Ганса, началновуюкнигу,
глубокую, нескончаемую книгу, - своего рода епитимью за фривольноепрошлое;
незаконченная рукопись лежала теперь в старом чемодане где то вЦентральной
Европе, а Ганс сидел за колючей проволокой или, бытьможет,итогохуже:
покорился, что было более чемвероятноприегобесхитростном,беспечном
приятии вещей, ивернулсяктем,вкоричневыхрубашках,-человекс
запятнанным именем, который уже не будет пользоваться доверием,новсеже
сгодится для фронта, сгодится на то, чтобы сунуть его под пули.
Рыжая девица вновь принялась задавать каверзные вопросы.
- Том, - говорила она, - уж если неплохо было жить жизньюрабочегона
консервной фабрике, то чем же плохо служить вместе с ним в армии?
- Джулия словно вменила себе в обязанность обвинять людей в трусости.
- А почему бы и нет, уж если на то пошло? - ответила Джулия.
Ars longa {Ars longa -частьлатинскогоизреченияArslonga,vita
brevis - "Искусство долго (вечно), жизнь коротка".}, думал Эмброуз, ажизнь
- если б только коротка, но ведь и сера к тому же.
Аластэр подключил электробритву к розеткелампынаписьменномстоле
Сони и брился в спальне, чтобы не упустить ничего интересного. Он ужевидел
однажды Питера в полном параде. Это было напридворномбалу,ионочень
жалел его, так как это означало, что Питер потом не сможетпойтивночной
клуб; в тот раз, впервые увидев Питера в хаки, он завидовал ему, как школяр.
В Аластэре вообще оставалось еще очень много от школяра; он любилзимнийи
парусный спорт, игру вмячидобродушныерозыгрышизастойкойбарав
Брэттс-клубе; он соблюдал некоторыенаивныезапретыпочаституалетаи
никогда не начинал носить котелка в Лондоне раньше, чем кончатсяГудвудские
скачки; у него было школярски твердое понятие о чести. Он понимал,чтовсе
эти предрассудки - достояние исключительноеголичное,иотнюдьнебыл
склонен осуждатьтех,ктоихнеразделял;онбеспрекословнопринимал
возмутительное неуважение к ним со стороны Безила. Он лелеял свое понятиео
чести так, как лелеял бы дорогое и необычное домашнееживотное-сСоней
стряслась однажды такая беда: она целыймесяцдержалаусебямаленького
кенгуру по кличке Молли. Он знал, что по-своему эксцентричен не меньше,чем
Эмброуз Силк. Когда емубылдвадцатьодин,онвтечениегодасостоял
любовником при Марго Метроленд - в ученичестве, которое прошли многие из его
друзей; теперь все забыли про это, но тогда об этом знали всеихзнакомые;
однако Аластэр никогда не намекал на этот факт никому, даже Соне.